– Послушай, этот Пэттон – весьма скользкий тип, – заметил Манчестер. – Он знает, что делает. Никаких подобных признаний ты от него не дождешься.
– Зависит от обстоятельств.
– От чего конкретно?
– От подхода.
Карл Манчестер прищурился и внимательно посмотрел на Мейсона, затем затушил сигарету в пепельнице.
– Теперь я начинаю понимать, куда ты клонишь, – заявил он.
– Я на это надеялся, – улыбнулся Мейсон.
Манчестер посмотрел на него задумчиво и нахмурился.
– Послушай, Мейсон, если мы не хотим разбираться с проблемами Кловердейла, это не означает, что мы собираемся защищать Пэттона, – заявил он, проводя пальцами по углам книги и перелистывая страницы. – Он мошенник, в этом нет никаких сомнений. Я изучил доказательства и знаю это наверняка. Я только не уверен, сможем ли мы что-то доказать. Прокурор из Кловердейла постарался спихнуть дело и перевести стрелки, и это плохой знак. Мы не хотим соваться. У нас тут своих проблем хватает, зачем нам еще чужие? Но если хочешь заняться этим типом – вперед.
– Как далеко я могу зайти? – уточнил Перри Мейсон.
– Как тебе будет угодно.
– А если он на меня пожалуется в правоохранительные органы?
– Пойми меня правильно, – сказал Манчестер. – Я знаю о таких делах. Это, так сказать, афера в рамках закона. Какой-то адвокат проконсультировал Пэттона: что можно, а что ни в коем случае нельзя делать, чтобы не сесть в тюрьму. Может, адвокат был прав, а может и нет. Все дело в намерениях, а ты, как и я, прекрасно знаешь, что практически невозможно обеспечить наличие более веских доказательств злого умысла, чем добрых намерений, что требуется в случае предъявления гражданского иска. Не говоря уже про доказательство злого умысла без достаточных оснований для сомнения, что требуется в случае уголовного дела. Но если ты хочешь найти Пэттона и попытаться заставить его говорить, действуй. Делай все, что нужно, чтобы получить у него признание.
– И как далеко я могу зайти? – опять уточнил Мейсон.
– Делай все, что считаешь нужным. Прокуратура тебя не ограничивает. Мы, конечно, не поощряем беспредел. Мы не сможем не отреагировать, если он будет избит дубинкой, но резиновый шланг – это совсем другое дело. Другими словами, если Пэттон придет к нам в прокуратуру и начнет рассказывать о том, как жестко ты с ним обошелся, то мы отнесемся к этой истории с большой долей скептицизма, зададим ему много вопросов. В частности, о его занятиях. Будем вести себя совсем не так дружелюбно.
– Это все, что я хотел узнать, – сказал Перри Мейсон, уже держа руку на ручке двери. – Не говори Дораю обо мне.
– Получи у Пэттона признание, – крикнул Манчестер ему в спину, когда адвокат уже выходил из кабинета. – Тогда, я думаю, и Кловердейл что-то сделает.
– Когда я получу у него признание, я вам всем кое-что покажу, – с мрачным видом заявил Мейсон.
Он закрыл за собой дверь, обменялся парой шуток с Мод Элтон, вышел из прокуратуры и поймал такси, чтобы вернуться в свою контору.
При виде его блондинка с малиновыми губками, работающая в табачном киоске в вестибюле здания, где находилась адвокатская контора Мейсона, радостно улыбнулась.
– Добрый день, мистер Мейсон, – поздоровалась она.
Перри Мейсон подошел к прилавку.
– «Мальборо»?
– Пачку, – кивнул он.
– Как будете платить?
– Наличными.
Он отсчитал деньги, взял пачку сигарет, сорвал целлофан и облокотился о стеклянную витрину.
– Ты работаешь без выходных? – спросил адвокат.
