– Совершенно чужому человеку? Вы имеете в виду мисс Дафнию Шелби, его племянницу?
– Я имею в виду Дафнию Раймонд, которая неизвестно почему именуется Дафнией Шелби и представляется администрации банка и всем деловым знакомым Гораса Шелби его племянницей. В действительности же она дочь его домоправительницы и не состоит в родстве с моим братом.
Мейсон, ветеран судебных боев, ухитрился ничем не проявить своего изумления. Он просто улыбнулся и спросил:
– Полагаю, вы неоднократно слышали, как ваш сводный брат называл мисс Дафнию своей племянницей?
– Слышал, – угрюмо ответил Финчли, – и при этом каждый раз думал, что это лишний раз подтверждает слабоумие Гораса и что льстивые речи и лицемерие этой молодой особы не пропали даром.
– Но он действительно мой дядя! – со слезами на глазах закричала Дафния. – Он же…
Судья Пеллингер постучал карандашом:
– Вам будет предоставлена полная возможность изложить свою точку зрения. А сейчас прошу воздержаться от всякого рода высказываний.
– Вы понимаете, ваша честь, – с постной физиономией продолжал Финчли, – я не хотел давать этому делу официальный ход, чтобы не портить репутацию молодой особы, но, разумеется, если она будет настаивать, мы представим факты суду.
– Каковы эти факты? – спросил судья.
– Мария Раймонд была весьма привлекательной женщиной, в Детройте у нее был неудачный роман. Она явилась в Лос-Анджелес в поисках работы без копейки денег, без друзей, к тому же не имея никакой специальности или опыта работы… Так что ей не оставалось ничего иного, как пойти в прислуги. Она дала объявление в газету, и случилось так, что Горас его увидел. Он договорился о встрече. Мария Раймонд произвела на него благоприятное впечатление и стала работать у него экономкой. В тот момент Мария Раймонд опасалась, что беременна, но точно еще не знала. Позднее, когда врачи подтвердили ее подозрения, она призналась во всем Горасу Шелби. Мягкосердечный мечтатель, он согласился, чтобы Мария продолжала у него работать и после родов. Позднее, когда младший брат Гораса и его жена погибли в автомобильной катастрофе, Шелби решил, что он всем объявит, будто бы дочка Марии была в действительности ребенком его погибших родичей. Таким образом, Дафния получит имя, и ее школьные подруги ничего не будут знать о ее незаконном происхождении. Так и сделали.
– Вы можете все это доказать? – полюбопытствовал судья Пеллингер.
– Конечно, могу. У меня сохранились письма, написанные Горасом Шелби мне и моей жене, в которых он подробно рассказывает об этой истории.
– Каким образом Дафния получила паспорт?
– Со слов Гораса Шелби, – ответил Борден Финчли. – Случилось так, что здание судебного архива в том городе, где они жили, сгорело, так что свидетельства о рождении у Дафнии не было. Могу только добавить, что Горас, хотя и не женился вторично после смерти его первой жены, всегда легко поддавался женским чарам, то есть верил в искренность льстивых слов и всяческих заверений в любви и преданности. У нас нет оснований предполагать, что между Марией Раймонд и Горасом существовали интимные отношения, но все же ей удалось заставить моего брата дать имя Шелби ее дочери. Дафния же воспользовалась этим и втерлась к нему в доверие. Я не сомневаюсь, что он был к ней искренне привязан, что девица, прекрасно сознавая это, постаралась использовать расположение брата с максимальной для себя выгодой.
