Холодный дневной свет поднимался серым покрывалом над озером. Первый слабый просвет на небе обозначил изломанный силуэт гор на металлическом серо-зеленом фоне.
Звонок у двери коттеджа миссис Эдриан неожиданно прозвенел длинно и пронзительно.
Мать и дочь при свете карманного фонарика, закрытого ладонями, испуганно поглядели друг на друга.
– Это, наверное, полиция, Карлотта, – прошептала мать. – Я думала… Я надеялась, что мы успеем собрать тебя и отправить. Ах, почему у нас не оказалось еще немного времени!
– Черт бы побрал этот прокол, – ответила Карлотта. – Если бы не это…
– Теперь запомни, – перебила миссис Эдриан. – Вы поругались с Артуром почти сразу же после ухода прислуги. Ты ушла домой, оставив его сидящим в кресле. Он даже не проводил тебя до двери. Он остался в угрюмом настроении. Ты поехала на машине и проколола колесо, поэтому оставила автомобиль и пришла домой. Ты планировала поехать…
– Но, мамочка, – перебила Карлотта, – они уже здесь. Не лучше ли вести себя так, будто я не собиралась никуда ехать?
– Дорогая, ты забыла об упакованных чемоданах.
– Поставим их в чулан.
– Они могут сделать обыск.
Звонок продолжал настойчиво звонить.
– Только бы Харви ничего об этом не узнал, – прошептала Карлотта.
– Но он адвокат, дорогая. Он мог бы помочь.
– Я не хочу помощи такой ценой, мамочка. У Харви честные, но отдаленные намерения… Я люблю его. Артур Кашинг был плейбоем. Его намерения были нечестные и неотдаленные. Кажется, мне нравилось играть с огнем. Мамочка, тебе надо раздеться. Мы не можем больше не реагировать на этот звонок.
Белл Эдриан сняла туфли и осторожно прошла босиком.
– Иди ложись, дорогая, – сказала она, а затем, стараясь говорить сонным голосом, спросила: – Кто там?
Единственным ответом был настойчивый, прерывистый звонок.
– Секунду, – утомленно произнесла Белл Эдриан. – Сейчас накину что-нибудь.
Она постояла у кровати, лихорадочно освобождаясь от верхней одежды, затем набросила на себя халат и пошла к двери зажечь свет на крыльце.
Она увидела Сэма Барриса терпеливо стоящим на свету с покрасневшими от холода носом и ушами.
Миссис Эдриан, зевая, открыла дверь и спросила:
– Что… А, это вы, мистер Баррис! Что случилось?
– Я хотел бы поговорить с вами, – сказал Сэм.
– Как, в такой ранний час…
– Это очень важно.
– Ну ради бога. У нас здесь беспорядок, но входите. Пройдите в ту комнату. Вам нужно обождать, пока я оденусь.
Сэм, казалось, чувствовал себя виноватым, когда усаживался на указанный миссис Эдриан стул.
– Так в чем же дело? – спросила она.
– Не знаю, как и начать, – произнес он, уставившись в пол.
– Видите ли, мистер Баррис, я думаю, что в такую рань у вас что-то действительно ужасно важное…
– Да. Вы знаете, у нас домик там, где…
– Да, я знаю, где у вас домик.
– И окна нашей спальни так расположены, что мы можем смотреть прямо в кабинет Артура Кашинга в его коттедже.
