Я же стараюсь, чтобы это превратилось в столь поразительное действие, которое будет достойно грандиозного сообщения в печати. Если вы говорите правду, то таким образом мы восстановим ваше честное имя: все, кто читал о вас первую статью и помнит ее содержание, прочтут новую и запомнят, что вы оправданы. Но если вы лжете, это испытание причинит вам боль.
– Мистер Мейсон, я говорю вам чистую правду. Почему наконец я захотела торговать наркотиками или каким бы то ни было образом ввязаться в это дело?
Мейсон усмехнулся:
– Как правило, я не задаю себе подобных вопросов. Просто говорю: «Эта девушка моя клиентка, и в любом случае она должна быть права. По крайней мере, я собираюсь действовать исходя из этой посылки».
Судебный пристав и два его помощника вкатили в зал суда весовую платформу, взятую из тюрьмы, на которой взвешивали заключенных во время их регистрации. Судебный пристав исчез в судейской комнате, чтобы доложить судье Алберту, что его задание выполнено.
Двустворчатые двери зала суда распахнулись, и в зал вошли шестеро журналистов, сопровождаемые фотографами. Один из журналистов подошел к Мейсону:
– Не подойдете ли вы и ваша клиентка к весам, чтобы сфотографироваться?
– Я – нет, – отказался Мейсон, – а моя клиентка подойдет. Но, думаю, вам придется подождать, пока не закончится заседание суда, а тогда, может быть, вам повезет, и вы сделаете снимок судьи Алберта.
– Почему вы не хотите фотографироваться?
– Это было бы не этично, – ответил Мейсон.
Лицо репортера вспыхнуло от злобы.
– Ох уж эта ассоциация адвокатов! – воскликнул он. – Назначаете комиссии, стараетесь наладить связи с общественностью, а потом пытаетесь скрыться за фальшивым фасадом профессиональной этики юриста. Когда вы, юристы, запомните, что общественные связи означают просто совместные действия и предоставление возможности читателям заглянуть через ваше плечо, увидеть, что вы делаете? Каждый раз, когда юристы слишком надуты или слишком боятся раскрыть свою деятельность, они теряют связь с общественностью.
Мейсон опять усмехнулся:
– Успокойтесь, приятель. Я не возражаю, чтобы вы заглянули через мое плечо. Я только не желаю, чтобы вы нацеливали фотоаппарат мне в лицо и слепили меня вспышкой. Думаю, что это была бы дешевая реклама. Мне на нее наплевать. Однако что касается этой истории, объясните, почему, черт побери, вы думаете, что у меня возникнут неприятности?
Сердитый журналист посмотрел на адвоката, его лицо смягчилось, он улыбнулся.
– Думаю, в этом вы правы, – ответил он. – Судья на самом деле собирается взвешивать доказательство?
– Будет взвешивать материальное доказательство, – уточнил Мейсон.
– Черт возьми! Вот так история! – воскликнул журналист в тот момент, когда открылась дверь в судейскую комнату и судебный пристав объявил:
– Всем встать!
Присутствующие встали. Судья Алберт вошел в зал суда, с удовольствием заметив, что полупустой до перерыва зал теперь заполнен до отказа служащими учреждений, газетными репортерами и фотографами.
– «Народ против Вирджинии Бакстер», – возвестил он. – К заседанию готовы?
– Готовы, ваша честь, – отозвался Кезуэлл.
– Защита готова, – объявил Мейсон.
Детектив Джек Эндрюс был на свидетельском месте, а доказательство готово к взвешиванию.
– Весы на месте, мистер судебный пристав?
– Да, ваша честь.
– Проверьте их, пожалуйста, точны ли они. Поставьте стрелку на «ноль» и проследите за ней.
