Робби не ответил. К горлу подступил комок. Он закрыл глаза, чтобы спрятать вину и стыд, пожирающих его. Головная боль усилилась. Чтобы не раскиснуть окончательно, он попытался встать. Неуклюже опираясь на здоровую руку, Робби поднялся с дивана. Голова кружилась и горела.
– Можно мне воды?
Тут Катя ожила.
– Да, да, конечно, сейчас, минутку…
Она побежала на кухню и почти сразу же вернулась с огромной кружкой. Пока Робби пил, она не сводила с него глаз.
– Кто-нибудь еще знает? – спросил он.
– Несколько человек видели, что ты поранился, но они пьяные все были, вряд ли вспомнят.
– Я покурю? – Робби смотрел на Катю.
– Да, да, вот там пепельница.
– Спасибо. – Робби смущенно склонил голову. Его напрягал чересчур внимательный взгляд девушки. Пока он пытался зажечь сигарету, Алиса убирала вату и бинты. Робби молча наблюдал за ней. Он не подавал виду, но сам держался из последних сил. Он не мог показать, как сильно он напуган. «Немного потерпи, скоро будем в комнате и все-все обдумаем. Самое сложное – это пройти мимо матери».
– Вы в школу завтра придете? – голос Кати вернул его в комнату. Орфеевы переглянулись.
– Да, конечно. Все нормально.
Робби молча докуривал, пока Алиса собирала свои вещи. Потом взглядом намекнула брату, что им пора уходить.
– Катя, спасибо тебе. Мы поедем, – произнесла она.
– Спасибо. – Робби виновато посмотрел на девушку; он отметил, что она была старше его, причем года на два или три. Высокая, худая, грациозная. «А выглядит как ребенок». Больше он о ней не думал.
– Пока, ребята.
– Пока.
Дети ехали домой молча. Катя жила недалеко от них, поэтому дорога заняла от силы минут 20. Но им пришлось еще пару часов бродить по дворам, чтобы окончательно протрезветь и выбить из себя последние следы всех запахов. Робби несколько раз пытался начать разговор, но все попытки были высмеяны уже знакомыми ранее голосами. Алиса тоже молчала. «Обиделась… это надолго», – думал Робби. Перед тем как зайти в парадную, она повернулась к нему и тихо сказала:
– Так, Робби. – Она положила руки ему на плечи. Он почувствовал, что она буквально держалась за него, чтобы не упасть. – Если мы сейчас зайдем домой с такими лицами, нас сразу раскроют. Они уже позавтракали, поэтому отец, скорее всего, в кабинете, мама молится. Господи, мне кажется, я сейчас умру от страха. – Она склонила голову и закрыла глаза.
– Алиса, я сам все скажу. Я во всем виноват. Но, может, ничего и не вскроется. Если только мать не заезжала к бабушке утром… Иди за мной, – выдохнув, произнес Робби, а сам подумал: «Я боюсь еще сильнее, чем ты».
Чем ближе они подходили к двери, тем тише и неуверенней становились их маленькие шаги. В нос били запахи сырой грязи, плесени и ржавого железа. Запахи их детства. Да, не так романтично, как в романах и фильмах. Робби с трудом мог сосредоточиться хотя бы на одной мысли из-за кошмарной головной боли. Он взял Алису за руку. «Все будет хорошо».
Они остановились перед дверью и переглянулись.
– Робби… ну ведь это наши родители. Почему мы так боимся? – она говорила шепотом.
– Не знаю…
В эту секунду они услышали резкие повороты ключа в замке. Дверь открылась изнутри. Перед ними стояла мать. Алиса сжала брату руку.
– Доброе утро, мама, – сказали они в один голос.
Она молча отошла в сторону, пропуская их вперед. Опустив головы, дети переступили порог. Дверь закрылась.
– На кухню. Быстро.
