Мильк появился на свет, когда бледно посветлело небо. Перед зарёй преосвященная иерофантида с силой протянула юношу под промежностью ног Ханны, словно вырывала его из кольца вселенной. Мать увидела новую жизнь и улыбнулась. Она узнала его и взглянула на сына, который был под ней, неплотно смежила веки и зашептала:
– Пришёл ли ребёнок?
Она, дрожа, поцеловала его и говорила:
– Ты отвалил ещё раз от ямы… Вот и снялось с меня бремя, бремя ребёнка. Я принесла новорождённого сыночка светоча.
Слова ПРОЯВЛЕНИЯ Исиды умолкли, все пали ниц лбами на землю. А Ханна сидела, обнимая его голову и слёзы её неиссякаемо падали на грудь. Женщина держала приёмного сына на коленях, как бы намереваясь кормить его грудью.
– Он уже сосёт, – сказала мать, прижимая к сосцу дородного героя.
Лунные женщины распускали волосы, обнажали молочные груди и пели под флейту песнь о Мелькарте:
«Ты белей молока, молодого ягнёнка ты мягче, Тёлочки ты горячей, вино виноградинки юной свежее».
Иерофантиды вскидывали руки на темя и затем потрясали перстами молочные сосцы. Считалось, что время от времени люди могут быть одержимы ВЕЛИЧЕСТВОМ и на это время их собственная личность и тело выходили из повиновения. Все хоралы в этом аномальном состоянии воспринимались окружающими, как голос обитающего в человеке и говорящего через него Бога. Мнимое рождение ребёнка являлось магическим обрядом, поступком веры, чтобы путём подражания и мимикрии вызвать действительную плодовитость в природе. Жрецы стремились сделать обряд более эффективным благодаря формулам и принесению жертвы на тоффете Астерия. Иными словами, магия перемешивалась с религией и от того получала большую силу.
Конец ознакомительного фрагмента.
