– А не убивая выпить можно? Порезать руку и сцедить немного…
– Понимаю тебя. Хорошо, что ты дорожишь человеческой жизнью, в отличие от некоторых, но тебе придётся осушить свою первую жертву полностью. Точнее, когда ты почувствуешь кровь, ты уже не сможешь остановиться. Просто смирись и прими это, как данность. Это неизбежно, каждый вампир через эту фазу жизни проходит.
– А кровь животных не подойдёт? Может, зайца мне словим, например? – уже в крайности пошёл я.
– Здесь нет животных.
– Это почему? – сразу же спросил я.
– От демонов тут большой магический дисбаланс остался, вся живность с ума сходит или стороной эти места обходит. Поэтому холмы и называются Проклятыми, – пояснила мне вампирша. – Так что без убийства не обойтись.
– Нет, я всё же думаю… – начал было я, но Эммилия прервала меня.
Резко обернувшись и притянув меня за грудки, фактически прошипела в лицо.
– Я сказала – смирись! Ты должен, и ты сделаешь это.
Если честно, я немного испугался, как там говориться в супер романах всяких – засосало под ложечкой. Возражать я не стал – боялся, что голос предательски дрогнет.
– Я тебе в последний раз повторяю: другого способа нет. Ты вынужден осушить её, и ты это сделаешь, – начала она вкрадчиво, по слогам, втолковывать мне. – Смирись и подчинись.
Ответить я всё так же не мог, слова просто застряли в горле. И как только заглянул ей в глаза понял, что пропал. Два омута утянули меня к себе на дно, и её слова эхом разнеслись в сознании, донося до меня свой смысл и позыв к нужным действиям, после чего и пришло смирение.
Я смог лишь кивнуть в знак согласия, и мы двинулись дальше.
Меня постоянно трясло, глаза горели огнём, и зубы сводило.
– Уже скоро, терпи, – выдохнула Эммилия, почувствовав мою тревогу.
И действительно, через пять минут нашему взору открылся бревенчатый дом. Я порадовался, увидев избушку, как на Древней Руси, хотя она какая-то большая была. Если бы я не знал, что там фермер живёт, то подумал бы, что это дом какого-нибудь столбового дворянина. Если у них фермеры в таких доминах живут, то у царей вообще должны быть палаты шестнадцатиэтажные. Так, бред, сгинь из головы.
Эммилия присела на расстоянии ста метров от дома и принялась его изучать, чем занялся и я. Рядом с фермерскими пенатами был загон с сараюшкой небольшой, откуда доносилось кудахтанье и, по-моему, блеяние. Собаки, вроде, нету – это гуд, а то у меня с ними вечные конфронтации.
– Так, смотри, – начала Эм шёпотом. – У него сейчас гости – четверо солдат, видимо с гарнизона пришли отдохнуть или за поставкой, неважно. Сейчас по дуге обходишь дом и заходишь в заднюю дверь, там коридор с множеством комнат, в одной из них ты и найдёшь свою жертву, – стала шептать мне она инструкции и голос у неё при этом изменился.
– Ты с пятерыми-то справишься? – спросил я и уже понял, как глупо это прозвучало.
– Они, скорее всего, пьяны – лёгкая добыча. В любом случае им уже не жить, – она улыбнулась, и это была весьма злая улыбка. – Теперь пошёл.
Сначала я застыл в нерешительности, но после лёгкого тычка принялся аккуратно обходить дом со стороны сарая. Действительно, в нём слышались и куры, и козы и даже, по-моему, свиньи.
«Ты же говорила, что животные тут не живут, и вообще все с ума сходят?» – спросил я ментально у Эммилии.
«Да, так и есть, но это я немного утрировала. В основном бешенством страдают плотоядные животные. У одного из фермеров, не помню сколько поколений назад, собака так свихнулась и всю живность задрала, мы её потом вместе выслеживали»
