Черт возьми. Где же Доминик?..
Словно отвечая на его слова, по коридору пронесся хлопок входной двери ресторана. Дерек встрепенулся и прислушался. Слуха коснулись голоса, один из которых был явственно гневным, потом звук быстрых шагов, завершившихся у двери кабинета…
Дверь распахнулась. На пороге застыл высокий, крепкий мужчина с голубовато-зелеными глазами, заставляющими вспомнить об океане, и правильными чертами лица. Растрепанные темно-каштановые волосы его неопрятными прядями спадали на лоб, грудь вздымалась от частого дыхания – мужчина был ощутимо взволнован, и причиной его беспокойства был, без всякого сомнения, человек, полулежащий сейчас на диване.
– Черт возьми…
Дерек исторг тяжелый вздох и послал вновь прибывшему усталую улыбку.
– Здравствуй, Ник. Проходи…
Доминик Конте, зайдя в кабинет, порывистым движением захлопнул за собой дверь и поспешил приблизиться к пострадавшему.
– Что с ним?
Речь его была отрывистой, напряженной, и Дерек снова вздохнул. Он тоже волновался, и волновался сильно, что само по себе было в определенном смысле удивительно – все-таки человек, за которого они оба сейчас переживали, никогда особенно не жаловал ни Конте, ни Янга. И, тем не менее, оба видели в нем друга. А после пережитых совместно приключений – близкого друга.
– Дерек?
– Я не знаю… – парень на мгновение сжал губы, – Не знаю, Ник, честно, я понятия не имею! Он… он просто вот так вломился, ну, ты слышал… И начал падать. Я его кое-как усадил на диван, подумал, что он ранен… Он сказал, что он отравлен – и все. Больше ничего добиться от него не удалось, и я не знаю…
– Если отравлен – есть верное средство, – мужчина сдвинул брови и окинул кабинет друга долгим взглядом, – Что-нибудь острое есть?
Молодой человек виновато пожал плечами.
– Нож для бумаг.
– Годится.
Вскочивший с дивана Дерек сунул ему в руки нож для разрезания бумаг, и поспешил достать из настенного шкафчика аптечку. Он хорошо знал, что намеревается делать друг и прекрасно понимал, что времени на что-то более стерильное сейчас нет. Но, тем не менее, надеялся оказать добровольному помощнику надлежащую помощь.
Доминик кивнул, сжимая нож в левой руке, отбросил резким движением головы волосы со лба и, выдохнув, вдруг полоснул себя по ладони правой руки. Потекла кровь. Мужчина со свистом выпустил воздух сквозь сжатые зубы и, не желая медлить, шагнул к человеку на диване… но тут же замер.
– Запрокинь ему голову, – тихо велел он, – Иначе кровь не попадет в рот.
Дерек, как раз добывший аптечку, грохнул ее на стол и вспугнутой птицей метнулся к умирающему, отравленному неизвестным ядом Арчибальду.
Когда он осторожно приподнимал его голову, запрокидывая ее, ему почудилось, что кожа мужчины холоднее, чем должна быть. И что где-то под ней угадывается огонь, словно жидкой лавой растекающийся по его венам.
Сказать он ничего не успел. Доминик Конте, решительный и уверенный в собственных действиях, уперся коленом в диван и, нависнув над безучастным человеком, насильно открыл ему рот левой рукой. Нож он к этому времени уже успел бросить на пол.
Правая рука со стекающими по ней каплями крови расположилась как раз над приоткрытыми губами мужчины. Он завозился, ловя живительную субстанцию, жадно глотая каплю за каплей и, наконец, глубоко вздохнув, открыл глаза.
Дерек вздрогнул. Всегда живые, яркие глаза мужчины, выделяющиеся темными омутами на его бледном лице, сейчас казались подернутыми мутной пленкой. Юноша осторожно отпустил пострадавшего и, запуская пальцы в собственные вьющиеся волосы, судорожным движением взлохматил их. Он вообще до сих пор выглядел, как мальчишка – светло-голубые наивные глаза, платиновые кудри и очень юное лицо, на котором даже щетина почти не росла. Однако, к своим неполным двадцати трем годам пережить он успел столько всего, что иным не снилось и в пятьдесят.
