– Папа, не кричи! – Доминик почти взмолился, – Я же говорил – я прекрасно слышу тебя, связь вполне надежна…
– А откуда на острове Гиены вообще связь? – Дерек, обуреваемый любопытством, чуть склонился к сидящему на диване мужчине. В его обширных знаниях юноша был почему-то свято уверен – в конечном итоге, Арчибальд прошел суровую жизненную школу, да и вообще предпочитал всегда быть в курсе текущих событий. Он не ошибся – Молле действительно был способен дать ответ.
– Островок недалеко от Рима, – вполголоса отозвался мужчина. Конте продолжал что-то говорить, объяснять отцу, почему кричать в телефон не требуется, и он не хотел ненароком выдать свое присутствие.
– Те же операторы связи, – продолжал он, – Вышки охватывают достаточно большую область, чтобы на острове была возможность говорить по телефону. Хотя, думаю, Барракуда – единственный, кто пользуется там этим благом цивилизации. Все благодаря сыночку.
Янг вздохнул и махнул рукой. Комментировать последние, несколько пренебрежительные, как ему казалось, слова, не хотелось – Арчи всегда был язвительным, а уж пройтись насчет Доминика и вовсе случая не упускал.
– Так вот! – Конте, тем временем, все-таки сумел убедить родителя немного сбавить тон, – Папа, я по делу тебе звоню. Скажи… мокой же тогда, ну, много лет назад, долго в твоем теле был, да? Говорил с тобой…
В трубке ненадолго повисла тишина. Когда Барракуда заговорил вновь, голос его был осторожным.
– Почему ты спрашиваешь об этом, сын? Эта тварь, хвала святым небесам, давно уж на углях в Аду жарится, не надо его…
– Его кровь ядовита? – Доминик, не выдержав, задал вопрос в лоб. На сей раз молчание длилось дольше – капитан явственно размышлял, пытаясь одновременно определить для себя и как ответить на вопрос, и причину, побудившую сына его задать.
– Так, – прошло, наверное, секунд двадцать, прежде, чем мужчина вновь подал голос, – Давай-ка мне все по порядку, сын. Какой каракатицы тебя понесло вспоминать про эту селедку тухлую? Причем тут его кровь?!
На последнем вопросе голос говорящего зазвенел – по-видимому, напоминание о мирно почившем чудовище сильно задело его.
– Арчи отравлен, – скрывать происшедшее не имело смысла, – У нас есть все основания полагать, что отравлен он именно кровью этой твари. И к чему это теперь может привести…
– Каким образом?
Вопрос был задан быстро и даже, как почудилось слушателям, – торопливо. Напряжение в голосе пирата, во всяком случае, слышалось четко.
– Когда он отрубил голову этому монстру, несколько капель крови попало ему на лицо, – Доминик, отвечая, пожал плечами, – Он слизнул их. А теперь вот…
– Ты пытался поделиться с ним кровью?
Молле на диване тихо хмыкнул. В голове неожиданно мелькнула мысль, что деловую хватку Конте унаследовал от отца – Барракуда, по всему судя, умел брать быка за рога и делать выводы.
– Да. Результатов это… – мужчина быстро облизал губы, – То есть, не совсем не дало. Ему стало легче, но он говорит, что яд лишь отступил, а не исчез полностью.
– Так…
Повисло молчание. Пират на своем острове, вероятно, размышлял, сопоставлял, делал выводы; слушатели ожидали вердикта. Дерек нервничал, ломая пальцы. Арчибальд оставался делано равнодушен. Доминик сверлил взглядом телефон, по-видимому, посылая родителю какие-то мысленные импульсы.
– Все, что я помню – это как он однажды разболтался… – зазвучал в комнате медленный голос Барракуды, – Он вообще, напившись невинной крови, любил поговорить. Один из моих матросов так вел себя после выпивки… Так вот. Он тогда говорил, что, обретя плоть, станет непобедимым. И скользнуло что-то… Что-то о том, что даже, если его, обретшего плоть, убьют, он сумеет отомстить и возвратится более сильным, чем прежде. Но я не настолько умен, чтобы понять это, – Рик вздохнул, – Тут, поди, Марко звать надо – он-то эту тварь изучал, может, что и знает.
