Катерине, то есть Мирте, по
характеру не слишком подходила такая роль, но надо отдать ей должное — она
старалась не возмущаться по тем поводам, которые все равно не в силах изменить.
Вот и сейчас просто продолжила мысль:
— И это тоже причина, почему нам
нужно жить вместе. Странно получится, если хозяйская пришлепка станет вдруг
находиться отдельно от своей рабовладелицы.
Я вздохнула, молча признавая ее
правоту. Все аргументы пришлись в пользу этого варианта, ни единого возражения
не придумалось. А мне придется каждый день видеть лицо погибшей Мирты,
любовницу собственного мужа и непосредственную виновницу моей смерти — все в
одном флаконе. Как бы нервы от такого набора триггеров не сдали. Пока же я
всеми силами притворялась для нее и самой себя, что из нас двоих я взрослая
женщина, потому могу держать эмоции под контролем.
Конечным пунктом программы была
столовая. Там Мирте придется проглотить еще порцию удивления. Местная еда очень
похожа на нашу, но некоторые отличия имеются — я до сих пор не привыкла к
слишком жидким рисовым кашам или местным салатам, где иногда смешивались весьма
странные ингредиенты. Однако во время обеда девушка не изумилась, а
восхитилась:
— Ого, почти как у нас. Сюда бы
ананас вместо яблока и майонез — получится в точности как мама готовила. Ой,
еще бы и кетчупа сверху шлепнуть!
Меня перекосило. Забыла, что и в
нашем мире кулинарных извращенцев хватает. А то, что мне все это время казалось
диковинным, для кого-то другого — родное и привычное. Не всего ли это касается?
Я заметила, что Аленса топчется в
стороне и стесняется подойти. Я ободряюще ей улыбнулась — конфликт между нами
не то чтобы исчерпан, его и произойти-то не должно было. Однако быстро
предупредила:
— На пять часов от тебя Аленса,
наша соседка. Тоже госпожа. Идет сюда.
— Ясно, — Мирта собралась и
сосредоточилась. А потом вполне естественно поздоровалась: — Добрый день,
благородная Аленса!
— Привет, дорогуша, с
выздоровлением, — подошедшая отвесила доброжелательно, но на служанку даже не
взглянула — она пялилась на меня и изображала виноватый вид. — Благородная
Элея, позволишь ли мне присесть к тебе за столик? Я поддалась вспышке ревности и
наговорила грубостей, о чем искренне сожалею. Лишь после хорошо подумала и
вспомнила, что именно ты познакомила нас с Кьяром, ты помогала наладить с ним
отношения, и, в конце концов, лишь благодаря тебе произошло наше окончательное
сближение. Я была неправа!
Не иначе, после страстной ночи,
когда все желания сбылись, она действительно порядком успокоилась. Или же ей
теперь очень-очень хочется жить в моих новых апартаментах, ведь демон их еще
при мне разрекламировал. У нее только один недостаток, во всем остальном она
нормальный человек, поэтому я великодушно ответила:
— Прощаю, но при одном условии —
такое обвинение от тебя больше никогда не прозвучит. Я бы и тебе посоветовала
держаться от Кьяра подальше, но, боюсь, уже поздно. Потому садись и рассказывай
— как ты?
Она зарделась от радости, упала на
стул и тотчас начала засыпать нас ненужными признаниями:
— На седьмом небе от счастья!
Благородная Элея, я ведь никогда не верила, что у меня получится. Много об этом
говорила, но на самом деле не верила! Правда, оказалось, что я совсем не знала
о некоторых аспектах близости мужчины и женщины… — она вдруг замялась и даже
нахмурилась. Что это за выражение? Неужели ее возвышенные фантазии при реальном
воплощении растеряли свой романтичный флер? Но Аленса явно молчать не могла, у
нее ведь и других подруг нет, потому поразила откровенностью: — Кьяр… Он
заставил меня делать очень неприличную вещь…
