Демон из Стеклянной Башни - страница 20

Когда комиссар добрался до участка, ночная смена дежуривших полицейских уже ушла по домам на отдых, и Майк обрадовался, что ему не придется встречаться с этим нахальным и хамоватым Харрисом. Ух, до чего же он не любил, если не сказать ненавидел, этого молокососа в погонах. До чего же ему, иногда, хотелось съездить по его рыжей физиономии, да так, чтобы зубы разлетелись по разным углам. И только должностное положение комиссара не позволяло Майку опуститься до такого унижения и охлаждало его пыл.

В кабинете инспекторов собралась уже вся его группа, которая живо что-то обсуждала. Долгожданное весеннее солнышко, проникающее сквозь огромное во всю стену окно, наполняло помещение ярким светом и мягким теплом. Столы, за которыми в служебное время восседали инспектора, размещались почти как в школе – вдоль длинных стен по три с каждой стороны с проходом посредине. Один стол пустовал. И Майк, при проведении своих совещаний пользовался рабочим столом Редлиффа, так как тот стоял в самом конце кабинета, так, что столы остальных сотрудников отдела оставались позади него. Это было удобно комиссару, который во время совещаний переносил кресло Дика на другую сторону стола и оказывался при этом лицом ко всем своим сотрудникам. Во время, так называемых летучек, сам Редлифф занимал пустующий стол в самом конце кабинета, почти у выхода. Кабинет был образцом чистоты и порядка. Прекрасного качества крашеные обои кремового цвета были подобраны в тон натяжному потолку, оснащенному превеликим множеством светодиодных лампочек со встроенным изменением гаммы цветов. В кабинете присутствовала даже школьная доска. Правда, никто уже не мог вспомнить, для чего она вообще предназначалась изначально. Сейчас же ребята, в основном, использовали ее для развлечения – чертили на ней всевозможные карикатуры друг на друга, либо просто рисовали для снятия нервного напряжения. И самой большой загадкой для Майка было то, откуда берется мел для письма. Каждый раз, когда Стэмп специально забирал какой-нибудь очередной кусок мела, на следующий день на полочке под этой самой доской снова лежал новый мелок. После некоторых подобных фокусов Майк все же сдался и оставил и доску, и прилежащий к ней кусок мела в покое. Все инспектора сидели по своим местам, кроме Редлиффа, разместившегося возле стола младшего инспектора юстиции Йенса на маленьком стульчике для посетителей. Больше всех говорил Редлифф, и это было неудивительно для Майка. Ведь с самого поступления юнца Дика на службу в полицию, Майк сразу же почувствовал в нем стержень, способный превратить зеленого сопляка-очкарика, коим и являлся сейчас Редлифф, в толкового старшего инспектора, а может быть, в дальнейшем, и самого комиссара юстиции или добротного окружного шерифа. При появлении комиссара Дик тут же уселся за свободный стол, готовый слушать начальника и записывать все необходимое в свой блокнот.

«И эта вертихвостка здесь! – гневно подумал Майк, увидев в комнате Линду Саммервуд – Чего ей дома в законный выходной-то не сидится? Все чего-то доказывает, все чего-то жилы рвет. А кому это нужно? Кому? Мне? Да ни черта мне не надо ни ее стараний, ни ее умений. Да и, вообще, я бы с удовольствием обменял ее сейчас на толкового малого в брюках, а не в юбке. Ведь все равно я уверен, что не место женщинам в полиции. Грязная это работа, а женщина должна украшать мир, а не копаться в грязи».