Демон из Стеклянной Башни - страница 75
Николас, изможденный и обессиленный проведенной титанической работой, тем не менее, радостно, хотя и устало выдохнул, когда перевел получившийся список в машинописный вид, нажал кнопку «ПЕЧАТЬ» на своем компьютере и услышал журчание принтера и шелест распечатываемой бумаги. На этот раз листков оказалось больше, чем после распечатки данных из полицейского архива. Инспектор еще раз бегло пробежал глазами по горячим листкам из своего списка, довольно хмыкнул, скрепил бумаги стэплером и убрал получившуюся брошюрку в ящик стола, куда отправил и остальные распечатки, используемые им в качестве исходных черновиков.
За время работы Николас отвлекался трижды: когда в кабинет инспекторов приходили Редлифф (два раза) и один раз прибегал Ван Гистон, в тот самый момент, когда сам Йенс уже дописывал свой список. Рубен был взмылен и чем-то весьма взбудоражен. Николас принялся было, по своему обыкновению, выяснять причину такого его поведения и упрашивать взять его с собой, чтобы помочь и «заняться настоящим делом, а не пустым перебиранием и перекладыванием бумаги с места на место», но получил от ворот поворот. Да и вообще, Рубен не был расположен к пустому сотрясанию воздуха. Йенс вскоре это понял, уловил шестым чувством, и, сильно обидевшись на напарника, вновь вернулся к своим делам.
Дика он ни о чем не спрашивал. Просто перекинулся с ним парой ничего не значащих фраз, спросил как у того дела, много ли он накопал, снова пожаловался на свою долю, высказал свои сомнения по поводу нужности выполняемого им поручения. Но, так ничего не разузнав у Редлиффа относительно его успехов, Йенс снова продолжил работу по составлению списка «подозреваемых лиц с медицинским образованием» – именно так младший инспектор обозвал свое детище.
После распечатывания списка, Йенс еще недолго просидел в участке, бесцельно и бездумно тыча пальцами в клавиатуру компьютера. Его одолевала смертельная усталость. По всему телу инспектор ощущал свинцовую тяжесть, особенно в конечностях, его мучила невыносимая головная боль, временами вызывавшая приступы головокружения и даже тошноты. Ждать комиссара не имело никакого смысла. Даже если тот и придет, у Йенса просто нет физических сил, чтобы как следует доложить всю собранную им информацию и мало-мальски изложить картину происходящего, а в электронной почте всего не учтешь. Поэтому он решил заняться этим завтра с утра. Николас был просто убежден, что следующая «летучка» по расследованию исчезновения трупа Милтона будет именно завтра утром. И уж там он, хорошенечко отдохнув и набравшись сил, сможет выложить все, что накопал за сегодня, всю эту невыносимую и никому не нужную муть про медиков-убийц по порядку, буквально по полочкам. Тогда-то и станет понятно всем, что эта информация и яйца выеденного не стоит, что весь вечер, проведенный им в городском архиве, можно просто слить в канализацию. Но все это будет завтра. Сегодня же Йенс решился-таки, вяло собрав вещи и также с ленцой одевшись, покинуть стены родного участка. На прощание он перекинулся парой слов с дежурившим сегодня сержантом Хейлом, высоким темнокожим хмурым полицейским средних лет с необычайно волевым лицом и сплошной линией бровей, восседавшим за стальным бронестеклом. В отличие от своего напарника, лейтенанта Харриса, Хейл никогда не отличался особым чувством юмора и почти всегда болезненно воспринимал шутки в отношении себя. Поэтому даже сам Харрис не спешил подтрунивать над своим сменщиком, попросту опасаясь за собственное здоровье. Да и у Йенса сегодня не было никакого желания шутить, просто ему хотелось поделиться хоть с кем-нибудь, кто имеет отношение к полицейской службе, всей палитрой своих чувств и эмоций.