Я не успел отреагировать. Самолёт задрожал, затрясся от стрельбы трёх пушек. Потом тело Мошкина сдавила перегрузка. В следующую секунду истребитель снова вздрогнул, но уже не от стрельбы, а от попаданий в нас.
«Юра! Будь ангельски добр, свали нахер. Сейчас не до тебя».
«Хорошо. Не тяни время».
Ангел-атеист точно не был пилотом при жизни, потому что не пропустил бы картину воздушного боя из кокпита самолёта. Я остался, а куда мне деться, и слился с Мошкиным, впитывая его ощущения.
Владимир сбросил «Тандерджет» с хвоста, взвившись свечкой вверх. Машина слушалась, не особо пострадав от пробоин. Вырвавшись тысячи на полторы вверх, он обнаружил, что потерял ведущего, о чём проорал ему в эфир, пытаясь перекричать матерное многоголосье, затем перевернул МиГ брюхом вверх, осматривая мешанину из отдельных схваток, на которую развалился общий бой советской эскадрильи и группы «Тандерджетов». Острый глаз Мошкина выхватил одинокий силуэт с острым стреловидным крылом, наш МиГ-15, которому в хвост заходили два американца с прямыми плоскостями. Володя, решив их догнать, опустил нос истребителя и, к моему ужасу, энергично двинул вперёд РУД – рычаг управления двигателем. До упора.
Выравниваться начал слишком поздно и очень поздно убрал обороты, скорость ушла далеко за девятьсот. Воздушный тормоз… Две тысячи высоты… Полторы… Тысяча… Самолёт дрожал как в лихорадке. Началась пресловутая «валёжка». И уже оба понимали: нижняя часть траектории петли, скорее всего, находится метров на пятьдесят ниже уровня земли. Хуже того, выходить в горизонталь мы начали с сильным креном на правый борт. Мошкин дёрнул ручку влево, так резко нельзя! Машина проигнорировала команду и завалилась вправо дальше…
Не знаю, в какой момент сработали рефлексы, выработанные на «Спитфайре», «Метеоре», «Аэрокобре» и десятках других машин. Перехватив управление телом, я перевёл ручку вправо и дал педаль. Самолёт перевернулся брюхом вверх. Между стеклом кабины и деревьями внизу – считанные метры…
Можно считать Божественным провидением, что после этого мне удалась полубочка без потери высоты. В теории такое невозможно. Разумнее было не ждать до последнего, бросить Мошкина и просить задание вселиться в другого грешника. Ну вот, в Кожедуба, например. Он столько немцев перебил, не имея на то прямого приказа небесной канцелярии, что, по странным критериям загробного мира, точно потянет лет на двести в зоне.
Я поднял МиГ на тысячу метров и услышал окрик по радио: «Где ты, 193-й? Какого х… тебя унесло?»
Володя вроде очухался. Крепкие нервы у напарника, ведь всего полминуты назад был практически покойником. Я позволил ему управлять. Сели без проблем. В мозгах парня билась единственная мысль – что это было?
Постепенно Мошкин успокоил себя: напорол ошибок, потом чисто на рефлексах исправил, и, конечно, повезло, что не разбился. Вечером в столовке едва ковырнул рыбу с рисом, зато выпросил лишние сто грамм. Командирская взбучка прошла мимо его сознания, упрямый кусочек которого твердил, что случившееся неспроста.
Ну, а я выполнил пожелание нового босса – вмешался, сохранил один МиГ-15 и одного пилота. Наверно – для спасения человечества. Вот что в преисподней не меняется, мне опять норовят подкинуть задание глобального масштаба для исполнения силами единственного лётчика-истребителя, к тому же далеко не самого умелого.
