– Здесь множество целебных источников, – пояснил Георгий Петрович. – И многие из них горячие. Сюда ездят лечиться со всей страны.
«Наверное, от их испарений такой туман», – решила Майя.
Они проезжали мимо аккуратных домиков, выглядывающих из-за каменных, довольно низких оград, и Майя размечталась, что сейчас отец привезет ее именно в такой дом, они будут жить отдельно, и возможно, у нее будет свой, пусть и небольшой садик. Она ждала, что отцу отведено настоящее японское жилище со всякими там раздвижными бамбуковыми стенами, циновками на полу и икебаной во всех углах. И когда такси остановилось возле четырехэтажного, типового на вид здания, она ощутила острое разочарование. Ей на миг показалось, что она вернулась в свой двор. Но разницу Майя увидела мгновенно. Местный двор был невероятно чистым и ухоженным, деревянные фигуры двух аистов возвышались посередине, невысокая горка из разноцветной гальки возле них выглядела живописно, у подножия поблескивал ледком подмерзший крохотный пруд с каменистыми бережками, на вид совершенно естественными.
– Летом тут очень красиво, а по горке бежит ручеек, – заметил Георгий Петрович, проследив за взглядом Майи. – И цветники необычайно хороши. Японцы – прирожденные эстеты. Они любят, чтобы пространство было обустроено гармонично и стильно, и стараются выбирать интерьеры и ландшафты в соответствии со своими пристрастиями.
Они вошли в подъезд. Майю удивило, что дверь открывалась чем-то типа магнитной карточки. На площадке оказалось всего две квартиры, и это тоже было для нее непривычно. Отец поднялся на третий этаж. Лестничные клетки выглядели нереально чистыми, у окон стояли живые цветы, на стенах висели картины, и Майя уже не сравнивала этот, показавшийся ей образцовым дом со своей «хрущобой» и ее вечно грязными, заплеванными и прокуренными подъездами.
Георгий Петрович распахнул дверь в квартиру и гостеприимным жестом пригласил Майю входить. Она робко переступила порог. Холл выглядел небольшим. Майя положила свою сумку на пол и огляделась. Теплые пастельные тона интерьера сразу ей понравились.
– Ты устраивайся, – сказал отец. – Я позже зайду.
– В смысле? – изумилась она.
– Я живу этажом ниже, – с улыбкой пояснил он. – Моя квартира прямо под твоей. Как раз вот эта освободилась, и я снял ее. Решил, нам обоим так будет удобнее.
– Так это все только мое? – обрадовалась она и прижала ладони к запылавшим щекам. – У меня отдельная квартира? Суперски! В жизни одна не жила! Но всегда мечтала об этом. Папка! Ты просто чудо!
И Майя бросилась ему на шею и расцеловала в обе щеки. Георгий Петрович смутился, легко прижал ее к себе и тут же выпустил.
– Не за что особо и благодарить. Это в порядке вещей, – сказал он, – ты уже взрослая девушка, не думаю, что тебе было бы удобно проживать со мной в одной квартире. Они тут небольшие, всего-то две комнаты и крохотная кухня в «одно татами[6]», как тут говорят.
– Татами? – повторила Майя незнакомое слово.
– Так называется матрас для сна, и в то же время это типа меры площади жилья, – пояснил отец. – Татами тут принято класть прямо на пол, а вместо подушки довольно твердый валик. Но твоя квартира обставлена вполне по-европейски. До тебя здесь жила одна аспирантка из Израиля и все устроила по своему вкусу. Минимализм, конечно, но, думаю, тебе понравится.
– И куда она делась? – уточнила Майя.
– Уехала до осени по семейным делам, так что пока ты можешь жить здесь, – ответил он. – Устраивайся, позже поговорим.
