Но у водонапорной башни я невольно останавливаюсь, заметив кое-что необычное. Эта древняя, как Титаник, кирпичная конструкция возвышается среди гаражей; металл цистерны давно уже проржавел, листы едва сходятся друг с другом. И на одном из металлических листов я вижу странное тёмное пятно, похожее на человеческую фигуру. Как будто кто-то намалевал масляной краской человечка с очень длинной шеей и длинными руками. Рот у человечка раскрыт в немом вопле, а левой рукой он указывает на проулок. В той стороне живёт моя подруга. Мурашки табунами пробегают у меня по спине.
Выглядит зловеще. Интересно, какой умник залез на верхотуру, чтобы нарисовать это агонизирующее страшилище, и как он это сделал? Хотя я не до конца уверена, что это вообще рисунок; может, просто пятно влаги или вроде того. Позавчера, когда я приходила сюда в последний раз, его не было. Хорошо бы сфоткать, но на моём дрянном смартфоне нет зума, хорошего снимка не выйдет.
Почему я вообще парюсь из-за этой фигни? Наверное, даёт о себе знать засевшая в моей душе затюканная неврастеничка, которая всегда от жизни ждет самого худшего и везде ищет плохие предзнаменования. Не собираюсь идти у этой неврастенички на поводу.
Я отворачиваюсь от страшного человечка и решительно шагаю к дому Дашули. Но прежнего радостного настроения нет и в помине.
Глава 3
У Дашули, как обычно, с утра не заперта дверь. Я захожу в уютную прихожую и сразу в нос бросаются запахи незнакомой еды; Дашуля на кухне колдует над чем-то, тихонько напевая себе под нос: «Незабудка – твой любимый цветок». Нас с ней объединяет как минимум две общих черты – привычка рано вставать и любовь к хреновой музыке.
Раз уж здесь ловит Wi-Fi, быстро чекаю сообщения – не пришло ли чего нового. Вдруг Костя успел что-нибудь написать?
– Приветик! – Дашуля выглядывает из кухни. На ней бордовый фартук, волосы, как всегда, аккуратно заплетены.
– Ага, привет. Ты что-то мутишь уже с утра?
– Да вот проснулась, и в голове первая мысль: хочу крем-суп из тыквы. Быстро глянула на ютубе рецепт, и понеслось. У нас осталась еще одна тыква с дачи.
– И что, удался суп? Или получилось как предыдущий твой опыт с креветками?
Я фыркаю. Не спрашивайте, что за история с креветками: некоторых вещей лучше не знать.
– Давай, еще раз припомни этих креветок, – морщится Дашуля. – Признай уже, Алиса, что твоя попытка сделать из них мем потерпела неудачу. Хотя креп-суп – тоже фигня полная, вообще не удался. Наверное, стоило купить настоящих сливок, а у меня было только молоко.
– Не будешь меня им потчевать?
– Я пока что хочу видеть тебя живой, поэтому не буду.
Не удивлюсь, если на самом деле суп вполне съедобный. Но Дашуля повернутая перфекционистка, и ей очень нужно, чтобы каждое действие было достойно одобрения. Либо она получит пятёрку за суп, либо нисколько. Иногда это раздражает.
– А мама твоя где?
– Опять работает полные сутки. Так что можно в её отсутствие веселиться сколько угодно. Веселиться, у-у-у!
Из комнаты степенным шагом выходит здоровенный котяра с проплешиной на боку. Он потягивается, выгибая спинку, зевает и идёт ко мне здороваться.
– Привет, Бандит, – говорю я.
Этого кота мы с Дашулей нашли на улице прошлой зимой, – он здорово обморозился и выглядел больным, почти умирающим. Дашуля немедленно захотела взять его себе, и это решение стоило ей миллиона нервных клеток. Котяру пришлось лечить от всех возможных паразитов, а уж сколько времени мы потратили на то, чтобы научить его гадить в лоток, а не по всей квартире… Я, наверное, никогда бы не отважилась подобрать взрослого бездомного кота, но Дашуля по-другому смотрит на вещи.
