– Спорить не стану, спектакль придуман и выстроен, но все еще сырой, так что дерзай, если народ согласится.
– Извини, Аркаша, – неожиданно громко и залихватски ойкнула она, – народ уже приуготовлен, артисты рвутся в бой!..
За месяц сыграли четыре спектакля в пригородных Домах культуры и санаториях, продолжали интенсивно репетировать; кроме этого, И.Ю. сочла необходимым вникнуть и в оргвопросы, поскольку впереди замаячили малые гастроли, а среди администраторов были сплошь случайные люди.
При такой занятости на школу совсем не оставалось времени, И.Ю. вынуждена была искать себе подмену, а потом уговорила директора отпустить ее в отпуск за свой счет до окончания учебного года.
Сначала поехали в Ленинградскую область, затем искали счастья в других краях. Но, к сожаленью, тщетно, хотя спектакль от разу к разу становился все лучше. Это было понятно по реакции публики. Но организация гастролей была до такой степени халтурной и бестолковой, что пришлось возвращаться в Петербург с пустыми карманами.
Еще хуже обстояли дела со вторым спектаклем, в котором была занята супружеская пара, имевшая в своем послужном списке звания лауреатов премии Ленинского комсомола, полученные в свое время на Дальнем Востоке. Им надоело «мыкаться по воинским частям и сельским клубам» и они, попросту говоря, смылись в неизвестном направлении, коротко попрощавшись с режиссером по телефону.
Антрепризу пришлось свернуть, режиссер захворал, артисты разбежались кто куда с твердой уверенностью, что больше никогда в подобных экспериментах участвовать не будут. Так решили все, кроме И.Ю.
По весне она пришла к директору «Прогресса» и настояла, чтобы он ее выслушал. Объясняя причину фиаско, она детально проанализировала все плюсы и минусы и предложила свой, подробно разработанный план действий. В лаконичном изложении это выглядело так:
– арендуем престижное помещение в историческом центре города, открываем платную, молодежную студию «Музыки и жеста», за год я их научу не только двигаться, но и открывать рот под фонограмму;
– делаем детский спектакль и десяток эстрадных, массовых номеров, адресованных взрослым; по тематике номера должны соответствовать праздничному календарю, чтобы они всегда были востребованы режиссерами городских мероприятий;
– и для спектакля, и для номеров шьем яркие, оригинальные костюмы, делаем крупномасштабный реквизит, создаем фонограммы наивысшего качества…
Директор «Прогресса», между прочим, по образованию журналист, заинтересовался; ему понравилась хваткая, рассудительная и при этом интеллигентная женщина с очевидными приметами былой, благородной красоты. Целый месяц он напряженно думал, обсчитывал, консультировался и в конце концов сказал «да», скорректировав планы И.Ю. примерно на две трети.
Но ничего, все равно закрутилось. Через год появились первые, заработанные деньги, довольно быстро перекрыли затраты, а потом, представьте себе, начали стричь купоны.
Как-то раз, это было во второй половине 90-х, я спросил:
– Уважаемая, И.Ю., позволь полюбопытствовать, сколько стоит твоя студия с одним номером?
– Для тебя сработаем за двести баксов, для чужих – от трехсот до пятисот. – А увидев мое вытянутое лицо, добавила: – А как ты хотел? Тридцать человек заняты! И все одеты, обуты…
В детских спектаклях, играя главные роли, она блистала вплоть до двухтысячных, и нередко при аншлаговых залах. Конечно, высоким искусством это было назвать трудно, но публике нравилось. И актриса И.Ю. вдохновенно играла.
