Это «иди» теперь меня ударило, я снова отодвинулась от цветка и опять увидела – искрит. Вспомнила, как ушла тогда, как мое тело деревянным срубленным стволом лежало на кровати и не могло подняться, пока бабушка кричала. И как потом крики стихли. Вернулась я к бабушке, только когда она умерла. Но ведь никогда, ни разу не раздумывала о последних ее словах! Не считала нужным. Впрочем, вижу несколько историй, где я была близка к тому, чтобы бабушкин завет вспомнить. Все очень незначительно.
Поначалу я видела Соню довольно редко, она не откровенничала со мной, только поглядывала исподлобья. Она не остра на язык, чаще говорила односложно, свои желания никак не мотивировала. Любимый ответ «потому что». Маленькой была толстой, подростком – неуклюжей. Дружить не умела, только в восьмом классе появились мальчишки – три постоянных и еще парочка временных – несерьезная публика. Вот Соня в покое, но взгляд жалкий, просящий. А вот злится. В эти минуты лучше не смотреть, она откровенно некрасива, глядит тяжело, не мигая, белеет. Говорю ей: «Сонька, если ты злишься на кого-то, опускай глаза, не смотри. Иначе будешь наживать врагов, люди не прощают такого взгляда». Но от нее отлетает как от стенки.
Вообще в ней не было ничего моего. Она – копия своего отца, а мне хотелось бы, чтобы мой ребенок был похож на меня.
Я как будто перелистываю страницы. Все-таки особенность была, теперь это для меня куда яснее. Когда она впервые начала гадать.
Вот история, вижу. Соня рассказывает моей подруге о том, чего знать никак не может. Рассказывает по-детски, слова подбирает не точно, но смысл ясен. Совпадения ее рассказа и реальности настолько однозначны, что меня пугают. Иду на прием к невропатологу, потом к психиатру и рассказываю все. Психиатр меня успокаивает, говорит, что здесь, вероятнее всего, случайное совпадение, а ребенок, видимо, очень впечатлительный и кого-то наслушался. Просит привести. После приема врач все-таки лекарство Соне назначает. Значит, она не совсем здорова, и я права. Но мне надо уезжать, оставляю все на мамино попечение.
Были странности. Со смертью соседки, например, которую Соня действительно предсказала. Вспоминать неприятно, ощущаю некоторую поспешность. Была бы рада, если бы все лучи-лепестки развернулись одновременно, чтобы найти ответ на свой вопрос сразу, не разглядывая каждый по отдельности. Вот вопрос: могла ли Соня действительно что-то, на что неспособны другие?
Нет, все по-прежнему в блоках. И я в разномастных лепестках практически не вспоминаю об этих Сониных странностях. Нелепое существо, как она будет жить? Все-таки мы были слишком далеко друг от друга. Вот смотрю на нее, сидит за столом и вроде бы учит уроки. Думаю, что совсем ее не знаю, понятия не имею, чем занята ее голова.
Она хочет быть педагогом или врачом. Какая глупость! В педагогический, конечно, поступить можно, но она и так, мягко говоря, красотой не блещет, а там, в женском коллективе и точно старой девой останется. Заклюют ее бабы, как пить дать. Говорю ей, чтобы шла в строительный. Там много мальчиков, познакомится с кем-нибудь. Стоит, смотрит на меня, глазами хлопает.
Мальчишки, которые обращают на нее внимание, несерьезные. Но вот последний, Саша, мне нравится. Вижу много лепестков с его участием, он за нее горой. Забавно, как он защищает Соню от меня, причем на полном серьезе.
