– А вас не беспокоит, – Памела вытерла крошки с губ тыльной стороной ладони, что я – того…
– Вы читали Джека Лондона? «Морской волк»? Так вот, – не дожидаясь ответа, мужчина продолжил, – через пару месяцев от вашей дури, если, конечно, потерпите, не останется и следа.
– У этих сволочей, – Памела махнула рукой куда-то вдаль, – это называется – трудотерапия.
– Называйте, как хотите, – Магнус встал и протянул Памеле руку, – пойдете?
Занятая своими мыслями, Памела и не заметила, как свернула с велосипедной дорожки на проселочную дорогу, петлявшую в зарослях тростника, и очнулась только тогда, когда увидела ранчо Валета. А здесь все осталось по-прежнему. В хозяйстве фермера, продавшего Валету участок, было несколько построек, приспособленных под разные садовые нужды. Валет с Памелой не стали их сносить, а переделали под свой вкус. Стилизованные ворота, на которых красовалась вывеска «Маленький Дикий Запад», миниатюрный офис, спрятанный за декоративным фасадом с надписью «Банк», кофейня с таким же декоративным фасадом «Салун», на боковой стене которого, на маленькой двери туалета, был нарисован писающий мальчик, и домик самого хозяина под вывеской «Отель». Открытый манеж внутри деревянной изгороди, просторные конюшни. Вывески потемнели с того времени, когда Валет их сколачивал по эскизам Памелы, а та потом их раскрашивала, как ей тогда казалось, в буйные ковбойские и индейские цвета. Рядом с «Отелем» стоял новенький «транспортер». Значит, хозяин был дома.
Памела заглянула поочередно в «Банк», «Салун» и «Отель» и направилась к конюшням. Валет стоял на стремянке под самым потолком, насвистывал какой-то мотив и возился с осветительной лампой. Памела не стала его окликать и прислонилась к косяку. Его окатила теплая волна, схлынувшая слабостью в ноги. Ну, здравствуй, родной аквариум. Тень от ее фигуры скользнула по яслям, и Валет повернул голову. Только не упади от удивленья, мелькнуло в голове у Памелы. Валет рассовал инструменты в карманы рабочей жилетки и стал медленно спускаться вниз. Памела подошла, чтобы поддержать стремянку. Так они и встретились – его нога скользнула по ее руке. Валет обтер руки куском ветоши, торчавшей, носовой платок рабочего человека, из нагрудного кармана жилетки. Памела раскрыла объятья – ну, иди ко мне, бедолага. Валет протянул руки, она уткнулась носом в ветошь и – опять заревела. Это я – бедолага. Валет стоял, обняв ее одной рукой, а другой гладил и расправлял спутанные утренним морским ветром волосы. Двадцать лет спустя. Какой незамысловатый сюжет.
Обнявшись, они прошли к «Салуну», внутри которого стояло два пластмассовых столика, слева от входа на самодельном широком деревянном столе красовался новый, блестящий никелированными деталями, кофейный автомат, а в глубине, в человеческий рост, со стеклянной дверью, стоял холодильник для напитков, пока еще пустой в ожидании сезона. Значит, дела идут, мелькнуло в голове у Памелы. Валет, перехватив ее взгляд, улыбнулся и покачал головой:
– Это – Морис. И «транспортер» – его. Я – не хотел принимать. Ни в какую. Но он уговорил меня. Заставил взять его партнером и – сделал свой вклад. Так что дела идут не особо. Но – на хлеб с маслом хватает. Морис говорит, что большего человеку и не надо. Кофе?
– Да, – Памела присела за столик, – он тебе обо мне – рассказывал?
– Нет, – Валет стал возиться с кофейным аппаратом. – Прости, еще не до конца освоил. По-моему, он и Синтии ничего не рассказывал.
