НАСТОЯТЕЛЬ
Я – враг всякого зла…
БОРН
… которое есть во мне. Ты это хотел сказать?
Я бы присвоил тебе титул
Блаженного доктора за гениальный талант,
С помощью которого даже ненависти
Ты придаешь очертания любви.
Меня всегда поражали в тебе способности
Искусного мага, который умеет
Быстрым движением руки вытаскивать
Из кармана кроликов и птиц.
(с улыбкой)
Магистр двуличия! Уже в Риме ты проявлял
В этой области необычайный талант!
НАСТОЯТЕЛЬ
Но все же я был в то время
Менее проницателен, чем ты.
Я не мог предвидеть, что под сутаной
Моего товарища, смиренного клирика
Из Коллегиума Германикум[4], бьется сердце
Будущего коменданта…
БОРН (обрывает его)
На земле и на небе происходят такие вещи,
Которые не снились даже набожным священникам.
Я помню один из римских дней,
Когда мы шли вместе вдоль берега Тибра,
Желтой, меланхоличной реки, текущей…
Я подумал тогда, что эта река течет
Как бы во тьму без границ, в небытие…
Река моих первых тревог,
Река моих первых разочарований.
НАСТОЯТЕЛЬ
Ты не умел верить.
БОРН
Мое сомнение было моей победой.
НАСТОЯТЕЛЬ
Над кем?
БОРН
Над тобой.
НАСТОЯТЕЛЬ
Разве стоило потерять веру в Бога
Ради победы над таким червем,
Как я?
БОРН
Бог, Который сошел ко мне с библейских стихов,
Заслонил мне путь к моему народу.
Его небо легло поперек моей истории.
Я сжег небо, как одежду больных чумой,
Я закрыл уста для молитвы, словно глаза умерших,
И сделал это перед пустынным Богом, Который,
Взмахивая литургическими одеждами, хотел покорить
И поставить на колени мое человеческое достоинство!
Обрезанный Бог! Крикливый псаломщик!
Я усомнился в Нем, чтобы поверить в Германию!
НАСТОЯТЕЛЬ
Ты поверил в каркающие виселицы…
БОРН (перебивает)
Дорогой мой, тебя никто здесь не обижает.
Живешь себе спокойно под моей опекой,
И жители города очень тебе завидуют.
НАСТОЯТЕЛЬ
Что ты имеешь в виду?
БОРН
Что за странный вопрос?!
Я люблю с тобой говорить, люблю спорить,
Я люблю находиться в твоем обществе,
Хотя не люблю вспоминать
Времена нашей юности.
НАСТОЯТЕЛЬ
Памяти не убьешь.
БОРН
Всякий раз, когда я стою над братской могилой
И выстрелами из браунинга добиваю евреев,
У каждого из них – лицо римского клирика,
Шуршащего сутаной
Среди распятых легенд.
НАСТОЯТЕЛЬ (нетерпеливо)
Зачем ты пришел?
БОРН
Какой ты занятой!
НАСТОЯТЕЛЬ
Да, я занят.
БОРН
Чем?
НАСТОЯТЕЛЬ
Монастырем и молитвой.
БОРН
За кого же ты молишься?
НАСТОЯТЕЛЬ
За тебя.
БОРН
Чтобы я обратился?
НАСТОЯТЕЛЬ
Да. И за тех, кто погибает там, внизу.
БОРН
За евреев!
НАСТОЯТЕЛЬ
Этого права ты не можешь меня лишить.
БОРН
Тогда, конечно, у тебя много работы.
Но может, и ты признаешь, что я забочусь о том,
Чтобы у тебя хватало поводов для молитв.
Ты чувствуешь запах гари? Этот чад, словно облако,
Висит в воздухе и своим отвратительным запахом
Постоянно вызывает у меня тошноту.
Мы закончили в городе действия против евреев.
Город стал чистым и белым. Белее снега.
Ты ведь знаешь эту прекрасную метафору. Не так ли?..
Хочу тебя предостеречь.
НАСТОЯТЕЛЬ
От чего?
БОРН
Группа евреев ускользнула из города
И скрывается в окрестных лесах.
Дорогой мой, не вздумай уступить
Чувству жалости и не дать убежище беглецам,
Потому что тогда у меня не будет никакой
Возможности спасти тебя и монастырь.
Иначе мне придется поступить согласно приказу,
Полученному от начальства.
НАСТОЯТЕЛЬ
Тобой движет забота о монастыре?
БОРН
Об этом мы поговорим вечером, когда я вернусь
После облавы на евреев. Я зайду к тебе,
Хотя знаю, что мои посещения добавляют тебе
