– Но почему? – Журналист посмотрел на лесничего и с удивлением увидел в его глазах слезы.
– Теперь все кончено, – сказал Меллер, отвернулся и тыльной стороной кисти вытер глаза. – Ах, гады! Ах, гады!
– Послушайте! – Бетли тоже начал терять терпение. – Если так будете нервничать, пожалуй, нам действительно не стоит ехать.
– Нервничать! – воскликнул лесничий. – По-вашему, я нервничаю? Вот посмотрите!
Взмахом руки он показал на еловую ветку с красными шишками, свесившуюся над дорогой шагах в тридцати от них.
Бетли еще не понял, зачем он должен на нее смотреть, как грянул выстрел, в лицо ему пахнул пороховой дымок, и самая крайняя, отдельно висевшая шишка свалилась на асфальт.
– Вот как я нервничаю. – Меллер пошел в ольшаник за конем.
Они подъехали к ферме, как раз когда начало темнеть.
Из бревенчатого недостроенного дома вышел высокий чернобородый мужчина с всклокоченными волосами и стал молча смотреть, как лесничий и Бетли расседлывают лошадей. Потом на крыльце появилась женщина, рыжая, с плоским невыразительным лицом и тоже непричесанная. А за ней – трое детей. Двое мальчишек восьми или девяти лет и девочка лет тринадцати, как нарисованная ломкой линией.
Все эти пятеро не удивились приезду Меллера и журналиста, не обрадовались и не огорчились. Просто стояли и молча смотрели. Бетли это молчание не понравилось.
За ужином он попытался завести разговор:
– Послушайте, как вы тут управляетесь с отарками? Очень они вам досаждают?
– Что? – Чернобородый фермер приложил ладонь к уху и перегнулся через стол. – Что? – крикнул он. – Говорите громче. Я плохо слышу.
Так продолжалось несколько минут, и фермер упорно не желал понимать, чего от него хотят. В конце концов он развел руками. Да, отарки здесь бывают. Мешают ли они ему? Нет, лично ему не мешают. А про других он не знает. Не может ничего сказать.
В середине этого разговора тонкая девочка встала, запахнулась в платок и, не сказав никому ни слова, вышла.
Как только все тарелки опустели, жена фермера принесла из другой комнаты два матраца и принялась стелить для приезжих.
Но Меллер ее остановил:
– Пожалуй, мы лучше переночуем в сарае.
Женщина, не отвечая, выпрямилась. Фермер поспешно встал из-за стола.
– Почему? Переночуйте здесь.
Но лесничий уже брал матрацы.
В сарай высокий фермер проводил их с фонарем. С минуту смотрел, как они устраиваются, и один момент на лице у него было такое выражение, будто он собирается что-то сказать. Но он только поднял руку и почесал голову. Потом ушел.
– Зачем все это? – спросил Бетли. – Неужели отарки и в дома забираются?
Меллер поднял с земли толстую доску и припер ею тяжелую крепкую дверь, проверив, чтобы доска не соскользнула.
– Давайте ложиться, – сказал он. – Всякое бывает. В дома они тоже забираются.
Журналист сел на матрац и принялся расшнуровывать ботинки.
– А скажите, настоящие медведи тут остались? Не отарки, а настоящие дикие медведи. Тут ведь вообще-то много медведей водилось, в этих лесах?
– Ни одного, – ответил Меллер. – Первое, что отарки сделали, когда они из лаборатории вырвались, с острова, – это они настоящих медведей уничтожили. Волков тоже. Еноты тут были, лисицы – всех, в общем. Яду взяли в разбитой лаборатории, мелкоту ядом травили. Здесь по всей округе дохлые волки валялись – волков они почему-то не ели. А медведей сожрали всех. Они ведь и сами своих даже иногда едят.
– Своих?..
