Между мной и Ло исчезла последняя преграда. Но так думал только я. Разрушая стену тайны, мы возводили другую. Намного более прочную. Мы были разными.
Когда я рвал свои рисунки на мелкие клочки, то не мог не ловить себя на мысли, что ощущаю удовольствие. Это было садомазохистское удовольствие. Ты что-то порождаешь и убиваешь. Давайте будем честны: каждый родитель хотя бы раз в жизни тайно мечтал убить своего ребенка. Потому что твое становится по-настоящему твоим только тогда, когда ты лишаешь «это» жизни. Так приятно осознавать, что ты можешь в полной мере распоряжаться тем, что ты создал сам. И я распоряжался. В такие моменты я испытывал горе. И в то же время радость. Радость от обладания. Радость уничтожения.
В конце концов, Ло верила в окружающий ее мир. Слова ее засели во мне, словно паразитирующий вирус. Больше не было человека, который мог верить в меня. И все же. Долгое время она знала о моем увлечении и ничего не говорила. И даже не подавала виду. Или просто я был так увлечен, что ничего не замечал?
Я старался не смотреть ей в глаза все последующие дни, но стойко ощущал ее взгляд на себе. Теперь я, должно быть, вел себя, как преступник, хранивший в чулане труп. И именно тогда я понял, как тягостно мне каждый раз закапывать этот скелет. Изо дня в день. Сидя за обеденным столом, хотелось просто вывалить этот гниющий череп на стол со словами: «Вот он! Нате! Ешьте! Приятного аппетита».
Сестра ковыряла вилкой картошку. Я поглядел на нее, она смотрела прямо на меня. Мы сидели друг напротив друга. Она была красивой. И подумал вдруг о глупости идеи ее Лика. Она же хотела стать актрисой. То есть не она. Она хотела себе Лик актрисы. Она, такая живая и красивая. С этими золотистыми локонами и сияющими глазами.
Она будто прочла мои мысли и заговорила:
– Мам, – при этом она почему-то продолжала смотреть на меня.
– М? – промычала мать, оторвавшись от котлеты.
– Может, как-то можно уже сделать мой Дубликат?
Сестра наконец отвела взгляд, и я понял, что говорит всё это она только для меня, куда бы не смотрела.
Мама снисходительно улыбнулась. Ей нравилось, что хотя бы один ее ребенок хотел поскорее стать обычным и добиться успеха.
– Еще рано, Лариса, – ответила мать. Только она называла Ло полным именем. – Нужно подрасти и подучиться.
– Я буду учиться, но я уже могла бы быть актрисой!
– Хмм… – издал я сдержанный смешок. Уж и не знаю, зачем сделал это. Просто вырвалось.
Сестра поглядела на меня в недовольстве. Но я уловил мимолетную радость оттого, что ей удалось привлечь мое внимание.
– Что смешного? – спросила она.
– Ну, просто… Ты же не будешь актрисой, – ответил я. – Это же будет твой Дубликат.
– Ной, – мать нахмурила брови. – Не начинай.
– Мой Лик – это и есть я! – с явным недовольством произнесла малышка.
– Сперва мы оплатим создание Лика Ноя, а потом и за тебя возьмемся, – сказала мать и положила очередной кусок в рот.
Сейчас Ло снова была похожа на ту девчонку, что ворвалась в мою комнату. Мне было страшно, но я не понимал, когда же она появилась. Сколько времени ее я не замечал? Когда она научилась так искусно примерять маски?
– Зачем ему? Он…
Ло осеклась. Маска слетела. Глаза округлились. Она испытала неподдельный страх оттого, что могла сказать лишнее. Я не понимал, как такое может быть. В ней словно существовало два разных человека, которые соревновались друг с другом. Мне оставалось только гадать, кто из них одержит победу.
