Эппловская папка полетела в мусор, но «РИЧАРДА» и «ПАПУ» он оставил для детей. В его представлении, они стали частью семейной истории, и права что-либо уничтожать у него не было. Нашлись и папки с именами детей – Кармел и Питера. Впрочем, вторая оказалась пуста. После смерти матери Питер забрал из лофта все свое добро; обстоятельства ее гибели были таковы, что отец и сын отдалились друг от друга, и Мардер уже не надеялся когда-нибудь восстановить эту связь. На мгновение у него мелькнула мысль позвонить сыну и, если тот возьмет трубку, рассказать ему о своих медицинских делах, и… что дальше? Я умираю; ты должен простить меня за то, что случилось с матерью. Нет. Он напортачил, и от последствий не уйдешь. Кармел – другое дело. Ей позвонить он мог. Но не для того, чтобы открыть правду, само собой.
Пока трусость опять не одержала верх, он взял телефон и набрал номер дочери. Прозвучало несколько прерывистых гудков, затем включилась голосовая почта, и Мардер почувствовал постыдное облегчение. Он знал, что Кармел перезвонит, когда освободится от этих своих вечных дел, которые занимали ее и сейчас. В этом отношении она походила на мать. А Питер напоминал отца – хладнокровный, рациональный, не забывающий обид. Ожидая звонка, Мардер вернулся к компьютеру и зашел на сайт фирмы «Су Асьенда». Это было риелторское агентство, предлагавшее виллы и земельные владения состоятельным американцам, которые желали отдохнуть либо дожить остаток дней в Мексике, нежась на солнышке и не испытывая недостатка в дешевых слугах. Подобных агентств было немало, но для целей Мардера подходило лишь одно. Разыскав на сайте контакты, он набрал номер, по которому не звонил уже три года.
В трубке звучали гудки. Пот ручьями тек из-под мышек и по лбу Мардера.
– Добрый день, вы дозвонились в «Су Асьенда», у телефона Нина.
– Нина, это Рик.
Пауза; потрескивающее шипение эфира. Мардер представил маленький, на одного человека, кабинетик с обрамленными фотографиями домов и поместий. Представил и ее саму, хоть и помимо воли, потому что с ней была связана единственная жалкая измена за всю его супружескую жизнь, роман в шесть недель.
И в эту последнюю неделю его жена соорудила себе небывало мощный коктейль из прописанных ей лекарств и текилы, после которого ей показалось уместным вылезть на крышу этого самого здания, раздеться и устроить пляску на парапете – посреди сильнейшей метели. Она упала в вентиляционную шахту, и ее занесло сугробами. Бо́льшую часть недели она там и пролежала – а он все это время провел с Ниной на одной из ее вилл к югу от Акапулько, трахаясь до потери пульса.
Удивленный голос:
– Рик Мардер?
– Да, это я.
Смешок.
– Ну надо же. Вот уж кого не ожидала услышать. Сколько лет прошло.
– Ну да. Слушай, Нина, я хочу купить дом.
Снова пауза.
– Ах, Рик… если хочешь со мной увидеться, необязательно покупать дом. Вполне хватит и выпивки.
– Нет, тут не в этом дело, не в нас. Я действительно хочу купить дом – добротный, уединенный, где-нибудь на побережье. Чтобы отдыхать там иногда.
– Ты же не про тот дом, правда? Его давно купили и продавать уже не собираются, насколько я знаю.
– Нет, мне в районе Акапулько не надо. Нужен дом с хорошим участком в Плайя-Диаманте.
– Плайя?.. Ты про то место в Мичоакане?
– Да. Есть что-нибудь на примете? Это срочно.
Долгая тишина на линии. Мардер уже начал думать, что система сбросила звонок.
