День на Пересадке - страница 16

Глубоко внутри я понимала, что если и начну битву за сына, то навсегда поселю в его душе раскол. Невозможно разделить то, что однажды соединилось. Мама и папа для ребенка неразделимы и важны. Я не знала, что мне делать. Я не хотела, чтобы мой ребенок жил на войне.

Так я стала учиться жить в нескольких реальностях. В одной реальности я училась спокойно переносить свой страх потерять сына: я чувствовала, что именно мое внутреннее спокойствие и вера в то, что все будет хорошо, и есть мой главный оберег. Я училась уважать свою беззащитность, сжимая иногда до белых костей свои руки от отчаяния, но никогда не показывая свой страх внешне.

Я училась уважать внутреннюю боль отца своего ребенка. Когда сына у меня забирали, я училась выстраивать внутри теплое мирное поле между нами троими, а внешне растила спокойную уверенность, что все будет хорошо, даже когда не слышала сына несколько дней.

После неоднократных попыток обратиться в полицию я поняла, что моя история никому не интересна: обычные семейные разбирательства. Вместо того чтобы растить свою тревогу, я училась растить свое доверие к миру.

Я стала словно батарейкой, производящей любовь и спокойствие для трех малышей: сына, испуганной девчонки, которой я и была на самом деле, и злого, обиженного на весь мир малыша – моего бывшего мужа. Я и не знала, что так начинается взросление: не потому, что ты попадаешь в мир взрослых, а потому, что вынужден учиться жить среди обиженных раненых детей.

Год шел за годом, я начала понемногу вставать на ноги, даже купила квартиру в ипотеку. Денег на мебель и ремонт у меня не было, но зато у меня были друзья. Друзья помогали красить стены и завозить мебель. Наши уютные вечера на полу без стола, просмотры фильмов вместе с сыном в обнимку по вечерам, разговоры по утрам по дороге в школу. У меня было странное ощущение, что я проживаю не совсем свою жизнь. Я словно зашла случайно не на свою линию. Но этот русоволосый умный мальчуган, который называл меня мамой, стоил всех трудностей.

Я всегда нравилась мужчинам и иногда ходила на свидания. Но внутри у меня было холодно и пусто. Я словно потеряла интерес к своей женской судьбе. Несколько раз мне даже предлагали выйти замуж. Это были приятные, хорошие люди. Но у меня внутри не откликалось ничего. Гораздо ценнее мне была с таким трудом завоеванная свобода. К семейной жизни я не испытывала больше ни малейшего интереса, вздрагивая каждый раз при виде свадебных церемоний.

Помню одно утро в холодной электричке в Подмосковье. Я возвращалась домой из командировки. И вдруг поняла, что мне уже почти тридцать лет. Я стала взрослой женщиной с ребенком и ипотекой. Стала именно той, кем так боялась стать в детстве.

В моей жизни так и не случилась большая любовь, да и не было в этом ничего необычного. По статистике в моей стране разводы и аварии случались все же чаще, чем любовь.

Я не стала ни путешественницей, ни ученой, ни одна моя детская мечта не сбылась. Я помню, как тогда приняла решение, что буду счастливой, несмотря ни на что. Просто потому, что дома ждет сын, потому, что скоро весна, потому, что могу купить себе горячий чай с лимоном на вокзале и вдыхать запах московского метро в командировках.

Той весной я стала много летать по работе. И однажды в самолете, спустя десять лет после окончания школы, мы случайно встретились с тобой снова.