День на Пересадке - страница 31

Вот это ощущение глухой стены, окончания, бессилия пришло ко мне именно на острове Биг-Айленд.

Красное солнце, черные пляжи причудливой формы и брызги пенного океана. Все это спокойно, строго говорило мне: назад пути нет. Вперед идти тоже особо не хотелось, если честно. Поэтому я отдалась острову Биг-Айленд смиренно, с безразличным любопытством, как, возможно, однажды туземные женщины отдались морякам Кука. Но остров припас для меня свои уроки и приключения.

Когда я мечтала о Гавайях, меньше всего ожидала, что это дикая земля с петухами на дорогах, редкими автобусами между населенными пунктами и еще более редкими магазинами. Именно мои ожидания от Гавайев позволили мне ввязаться в авантюру – поехать туда без денег. Уж на булочку и банан я всегда наберу, да и на автобусный билет тоже, наивно думала я. Оказалось, что главной задачей, особенно на Биг-Айленде, было в принципе найти магазин и автобус.

Первую неделю на Биг-Айленде я должна была жить у голливудского продюсера, бывшего знаменитым лет двадцать назад, которого знали мои друзья из Канады. Я с волнением ждала встречи в аэропорту, вытаскивая из слабенького вайфая, как рыбак сетями непослушную рыбу, любую информацию о его фильмах.

– Так-так! Русская путешественница? Водку привезла? – громко расхохотался от своей шутки обросший мужчина, стоявший возле старенького «форда».

Ох уж эта водка и медведи – именно об этом, да еще о Путине спрашивали меня в самых отдаленных уголках света. Забавно, но всех медведей своей жизни я встретила в Канаде, а злоупотребляющих водкой примерно одинаково по всему миру, но ассоциация у всех – с Россией.

Пытаясь сдержать свое удивление при виде травы, растущей из сиденья машины, я аккуратно села на свою сумку. Меньше всего хотелось бы каких-нибудь жучков в трусиках. На Гавайях растительность вообще очень активная: стоит оставить дом или машину на несколько лет – и все становится причудливо заросшим.

– Я инвестор! – гордо сказал продюсер. – Скупаю дома по миру, которые требуют ремонта, в них живут люди, окупают их арендой, и земля в цене растет, а через 10–20 лет можно продать их уже в два раза дороже! Таким образом, я получаю две стоимости!

Дом. Из всей той странной истории хорошо помню только дом. Деревянный, с изысканным резным фасадом, обросшим зелеными лианами. Самое красивое в доме – терраса. С нее открывался вид на вершины гор, на бесконечность Тихого океана и бухту, которая помнит еще Джеймса Кука, неспящие джунгли с такими рассветами, каких я не видела никогда в жизни. Сама терраса походила на старушку, бережно хранившую все воспоминания: музыкальный аппарат, который играл «Битлз», если стукнуть покрепче, календарь 1973 года, скрипучие кресла, засохший кофе в ажурных чашках. Везде деловито сновали юркие ящерки, словно батлеры, спешащие все успеть. Мне было удивительно, как тут могут жить люди. Еще более удивительным казалось то, что тут буду жить я.

В гостиной, которая служила и кухней, высились горы посуды в раковине, а по стенам висели пыльные плакаты фильмов, снятых продюсером.

– Будешь травку? – равнодушно спросил он, включая телевизор, тут же потеряв ко мне интерес, когда я отказалась.

Почувствовав себя неловко, я начала мыть посуду. Я была очень благодарна за то, что мне предоставили жилье, но не могла не ощущать своего желания сбежать. Много лет назад, когда я была мамой-одиночкой и таксовала по ночам, я научилась разговаривать со своим страхом. Брать этого пассажира или нет? Заработаю ли я немного денег или попаду в передрягу? Тогда не было ни интернета, ни мобильного телефона и никто не мог прийти на помощь. Как и сейчас: я была одна в заброшенном доме, без связи и денег, на краю Земли. Вот именно за такие моменты я люблю одиночные путешествия. Ты, как скалолаз, должен принять верное решение. А для этого нужно коснуться себя в самом центре. Можно на автомате ехать на работу, выходить из метро, отвечать на письма. Но когда происходит что-то нестандартное и ты оказываешься один на один с вопросом «бежать или остаться?», тогда ты и касаешься самого центра жизни в себе.