День одиннадцатый - страница 22

– Я приехала чтобы… способствовать… надеюсь, позволительно так это вам говорить, за… му… – Чарлиз раздумывала, как лучше преподнести Виктории истинную цель ее поездки, чтобы не смутить, не напугать и не отдалить ее от себя. Она хотела бы рассказать все и сразу. Виктория поняла бы. Чарли знала, что обязательно бы поняла. Такой блестящий, уверенный в себе человек не может по-другому. Но мысли путались, а светских манер недоставало. Каким образом предложить свою кандидатуру на помощь Виктории в вопросе ее замужества, она не знала. Со стороны ее правда может звучать чересчур дерзко и нелепо.

Но Виктория сама пришла на помощь.

– Замужеству, вы хотели сказать? – она подняла вверх брови. Эта была единственная реальная сила, по ее разумению, что могла вытащить нетитулованную обедневшую провинциалку из ее глухого леса на старости лет в среду женихов.

– Да, – обрадованно подтвердила Чарлиз, полагая, что этого достаточно, а графиня узрела самую истину, вмиг избавив Чарли от необходимости уточнять, чье замужество она имела в виду.

– Вот и прояснили, – сказала Виктория, заключив про себя: «Какие же бесцеремонные, наглые, бесконечно наглые эти деревенские девицы! Меня выводят из себя бесприданницы! Ничего, я помогу тебе. Выберу для тебя самого „достойнейшего“ женишка. Разбежалась, как же! Много вас таких вокруг ходит и бродит. Даже я, эталон, еще не уверена, что пристроена наверняка, что уж говорить об отбросах», – думала она, смотря на Чарли с застывшей печально-добродушной задумчивой улыбкой.

– Я помогу вам, чем смогу, в этой нелегкой задаче, дорогая. Обещаю. Как я понимаю вас, бедняжка!

Чарли не знала, что Виктория никогда не смогла бы сделать того, что пообещала. Бесконечная зависть к лицам женского пола, с каждым из которых она неосознанно соперничала, постоянно жила в ней, родившись вместе с графиней. И даже неважно, к чему определенно. Мысль о том, что благодаря ей жизнь кого-то сможет наладиться, а не быть сплошным страданием и стенаниями о помощи, заставляла ее зеленеть от злости.

– Вы поняли меня с полуслова? – решилась уточнить Чарли, уже почти освободившаяся от груза скрываемой в сердце истины.

Виктория уверенно кивнула.

От переизбытка окрыляющего чувства признательности Чарлиз с благодарностью поцеловала руку женщины, которой мысленно в ту секунду поклялась в своей верности и поставила перед собою единственную главную цель – выдать графиню замуж за принца.

– Я хочу, чтоб вы знали, за нас с вами небеса! – расчувствовавшись и не имея душевных сил, чтобы сдерживать в себе столь благородные порывы и ободряющие вести, проникновенно призналась Чарлиз.

«Что несет эта умалишенная? С каждой секундой ее неоправданная самонадеянность вместе с ней мне все противнее и противнее», – подумала Виктория, никогда не признаваясь себе, что самой самонадеянной женщиной во всем государстве является именно она.

– Друг мой, Ча… Чарлиз, – заключила графиня, взглядом призвав своих фрейлин приблизиться к ним, выяснив все, что ей было нужно, и порядком устав от общества неимущей блеклости, – я сделаю тебя моей пятой фрейлиной, но я хочу просить об одном… Ты же не хочешь поставить меня в затруднительное положение?

– Нет, что вы! Как я могу? – искренне изумилась Чарлиз, с самого появления Виктории пребывая в сетях ее обаяния.

– В таком случае, милая, избавьте меня от страданий произносить это длинное и сложное для запоминания и произношения имя, договорились? Мне кажется, цвет этих глаз больше подходит Лиз, тем более у нас традиция – ранг фрейлины соответствует ее имени, чем выше – тем имя длиннее, и наоборот. Достаточно простая и удобная для всех традиция, не так ли? К тому же лаконичное и скромно-обаятельное имя Лиз как нельзя лучше гармонирует с внутренним миром честной непритязательной девушки, не так ли?