Обещание «вытрясти всё» из мелкого криминалитета на районе Лёха был не в состоянии выполнить сразу даже при самом большом желании, потому что во время грандиозного шухера люди затаились. Многие не отвечали на звонки и не открывали дверь.
Перекинувшись парой словечек со старым скупщиком Дядей Петей, которого в обмен на обещание информации провёл через оцепление, лейтенант двинул обратно к улице Калиновского. У столбика Бекетова заметил: белый «Сандеро» Инги по-прежнему торчит у подъезда.
Интересно, как она через оцепление проехала? Но кто же такую цыпу остановит! Двадцать секунд мурлыкания, обещание дать телефончик, и – проезжайте, мисс Алькаида, хоть полный багажник гексогена везите, нет проблем.
Лёха прикинул: дома у Бекетова сын и тёща. Вряд ли помощница надолго застрянет. И так уже минут сорок. А если дождаться?
За четверть часа он догрыз остатки семечек и конкретно замёрз, но был вознаграждён: из подъезда выпорхнула она. Лёха торопливо вытер губы ладонью, чтоб больше не позориться с шелухой, и бросился наперерез.
– Третий раз за вечер сталкиваемся – это судьба. Не подвезёте?
– Нет.
Девушка открыла дверцу «Рено».
– Вы даже не спросили, не по пути ли нам.
– Не по пути. Куда бы вы ни ехали.
Она опустилась на сиденье, но опер удержал дверцу, не давая закрыть.
– Несмотря на приказ Бекетова всемерно мне помогать?
– Лично мне Евгений Михайлович ничего не приказывал. Отпустите дверь.
Лёша, в общем-то, понимал, что буркнуть извинение и позволить ей захлопнуть дверцу – самое правильное. Но дух противоречия взял верх.
– Не обязательно. Сейчас здесь проходит милицейская спецоперация. Имею право конфисковать автотранспорт или требовать у водителя отвезти меня по назначению.
– Это меняет дело, – Инга внимательно глянула на приставалу. – Тогда мне придётся заявить, что некий сотрудник милиции с перегаром на версту пытался залезть ко мне в машину и изнасиловать.
– Правда? А вы знаете об уголовной ответственности за заведомо ложный донос?
– Мне плевать! – Инга источала злость, выражение брезгливости на лице не добавило ей привлекательности. – Вам тогда конец.
– К сожалению, опыт оперативной работы кое-чему учит. Выключаю запись, – Лёха взмахнул смартфоном. – Теперь, даже если взаправду изнасилую, у меня есть железная отмазка.
– Тогда держите ключи и езжайте куда хотите. Я вызову такси.
Лёха неожиданно отпустил дверь.
– Девушка! Я бы сам вызвал такси. Но если каждый день вызывать – мой оклад закончится через неделю. По-хорошему прошу: подкиньте домой. Здесь недалеко. Насиловать не обещаю: слишком уж устал, извините.
– У вас куртка грязная. Перепачкаете салон.
Чувствуя, что крепостная стена дала трещину, Лёха обежал машину, на ходу срывая пуховик, и брякнулся на переднее сиденье справа.
– Свитер грязный только сзади. Там кровь, стекляшка после взрыва воткнулась.
– Ехать-то куда? – обречённо спросила Инга.
– На Руссиянова, направо и в конец. Километра три всего. По ночам часто хожу, когда транспорта нет.
