К чаю Света достала баранки и сахарницу. Ложки и чашки с блюдцами были чистыми, и Даша присела на краешек табурета.
– Тут же, вроде как не дом совсем, – рассказывала Света, заваривая чай в чайнике с отбитым носиком. – Дом у нас у всех есть. Но эта Ванина обитель нам всем дороже дома.
– А можно картины посмотреть? – попросила Даша.
– Можно. Отчего ж не посмотреть?! Бери чай и пошли в зал.
«Залом» Света назвала самую большую комнату, совершенно пустую, если не считать одинокого венского стула с гнутыми ножками у окна и засохшего цветочного букета в трехлитровой банке на подоконнике. Стены были завешаны картинами в рамах и без.
– Смотри! Это все Ванькины. Тут, конечно, не все! Но это наше лучшее и любимое. Ванька эти работы никому не отдает!
Света села по-турецки на низкий широкий подоконник, затянулась новой сигаретой, выпустила дым тонкой струйкой, и блаженно прикрыла глаза. И дальше вещала вот так, не меняя позы, слегка раскачиваясь, не открывая глаз.
– У Вани удивительное чувство цвета. Вот смотри, как синяя чашка на столе отражается в луже разлитого чая, и как все это смотрится в зеркальном боку самовара. Вроде бы одна и та же чашка. Но вот она с оттенком чайного цвета. А вот – в самоварном золоте. И как он этого добивается – знает только он, Ванька Сурин. Нам всем учиться и учиться у него. Да и нет смысла. Не догнать! Ванька – кто? Талант!! А мы …так… подмастерья…
– Света, а вы пробовали?
– Хм… «Пробовала»… Да я в академии училась! Правда, малость не закончила. Че-то такое в мозгу ударило, жизнь какая-то лихая закрутила, ну, я и …отдала ее Ваньке! И не жалею…
Даша просидела у Светы чуть не до вечера, слушая ее рассказы про Ванькину жизнь, про выставки и домашние презентации «для своих».
– Ты приходи! – разрешила ей Света, провожая в прихожей, где Даша старательно обошла расставленные на полу тарелки. – Это мы приберем все. Сейчас девки придут, Лизон с Шурушком и уберут все! А уродам этим скажи, что не от нас протечка! А то взялись, чуть что, на нас все валить! Ну, давай, целую нежно!
Света проводила Дашу красивым воздушным поцелуем, и захлопнула двери. Спускаясь по лестнице, Дарья слышала, как Света запела. Вернее, это была просто музыка без слов. Словами было Светино завыванье, будто ветер пробежался по трубе.
А Дашка на следующий день пришла снова. Света была не одна. Даше открыл парень, светленький, в круглых очочках, похожий на кролика из мультфильма. И фамилия у него была соответствующей – Зайчик. Это уже потом Дашка фамилию узнала, и обрадовалась: до чего ж она подходила этому мультяшному кролику!
– Сеня! – сунул ей «кролик» маленькую ладошку.
– Даша.
– Будешь Даней! – и заорал благим матом куда-то вглубь квартиры. – Народ! Валите сюда! Я вас с Даней познакомлю!
Народ, и, правда, повалил из всех углов. На Дашу посмотрели все обитатели мастерской. Кто просто кивнул, кто к ручке приложился. Последним выплыл из дальней комнаты Ваня Сурин.
– Дык… мы того… знакомые! Ты чего, опять из-за протечки?! Я ж объяснил – не мы засрали трубу! Мне что, пойти всем там глаз на корпус натянуть?! Я могу, раз слов не понимают!!!
– Ваня! Ты что разошелся?! – высунула нос из кухни Света. – Это Дашка! Нормальный человек. Человек, понимаешь?! (У Светы получилось «челаэк») А не какая-то там Марь Иванна из ЖЭКа. Проходь, Даш, Ваня не в духе сегодня. Иди, Ваня, поспи, поешь, но не отсвечивай тут и не ори! Сенька, девочку введи в курс дела, что тут и как!
