Высказывая мнение о заимствовании иракского ратля вместе с дирхемом, И. И. Кауфман не привел ни одного факта, который свидетельствовал бы о том, что домонгольская Русь знала фунт и что на Руси фунт когда-либо подразделялся на 144 фракции. Он и не мог привести таких фактов, т. к. их нет. Правда, для подтверждения своей теории И. И. Кауфман возвестил о существовании в домонгольской Руси фунтовых денежных слитков; без ссылок на конкретный вещевой материал он писал: «До нас дошли, хотя и в весьма небольшом количестве …слитки в 96 золотников»[54]. Это «небольшое количество» в настоящее время состоит всего-навсего из одного экземпляра (вес 415,365 г), найденного в составе небольшого клада в Елабуге б. Вятской губ., да и то только в 1911 г., т. е. пятью годами позже опубликования И. И. Кауфманом его работы, причем и этот слиток принадлежит к числу совершенно не характерных для Древней Руси круглых слитков-лепешек, распространенных в IX–XIII вв. в Заволжье и не отличающихся закономерным постоянством веса[55].
Не будучи нумизматом, И. И. Кауфман в высшей степени произвольно обошелся с рядом известных к его времени нумизматических фактов. Вопреки хронологическим показаниям кладов так называемых шестиугольных слитков, отличающихся своеобразным весом и зафиксированных неоднократно вместе с сопровождающим материалом XII века, он объявил эти слитки джучидскими. Это понадобилось И. И. Кауфману, чтобы доказать всеобщее употребление иракского ратля в домонгольской Руси, которая, по мнению Кауфмана, и знала только одну денежно-весовую систему – систему ратля.
Несостоятельность теории И. И. Кауфмана очевидна не только в том, что ее положения не подтверждаются фактическим материалом денежного обращения. Поскольку провозглашенная им система не приведена в соотношение с кунной системой, она противостоит системе Русской Правды. Выходит, что, заимствовав дирхем и восточный вес, Древняя Русь продолжала в своем внутреннем обращении пользоваться загадочными кунами, ногатами, резанами и веверицами. Таким образом, заимствованный вес нашел отражение в весовых нормах слитков, но не коснулся мелких единиц кунной системы. Настаивая на своем предположении о заимствовании ратля вместе с дирхемом, И. И. Кауфман тем самым признал важность восточных монет в русском обращении, но единицы кунной системы так и оставались неисследованными, и вопрос об их характере ничуть не прояснился. Роль иноземной монеты как средства внутреннего денежного обращения Древней Руси в получившем широкое признание труде И. И. Кауфмана значительно стушевывалась.
В работе В. К. Трутовского[56], который был первым оппонентом И. И. Кауфмана, несмотря на это, содержится по существу развитие взглядов самого Кауфмана. В. К. Трутовский не отрицает возможности заимствования веса с Востока, но выражает убеждение, что это заимствование было не непосредственным, а произошло в результате обычая отливать русские денежные слитки из определенного числа восточных монет[57]. Таким числом для обычных полуфунтовых слитков остаются те же 72 дирхема – т. е. количество, никак не отраженное в русских денежных и весовых системах. В. К. Трутовский, так же как и И. И. Кауфман, только гораздо более открыто противопоставляет монеты «кунам», которые считает меховыми ценностями: по его словам, арабские, византийские, английские и немецкие монеты «в продолжение целых трех столетий заменяли на Руси недостающие ей металлические денежные знаки и ходили наравне с кунными ценностями»
