– Плохо разбираюсь в театральной кухне! – заметил Карслейк. – Зачем было вешать все эти телефоны над раковиной? Не говоря уже о том, что за ширмой находится ванная.
– В театре гримерную используют в качестве кабинета и гостиной.
Рейсон поднял взгляд к фризу, где придворный шут сменял горбуна, которого толпа забрасывала камнями на средневековой площади. Тот, в свою очередь, следовал за греческим богом Сатиром и увенчанным дурацкой короной вавилонским царем пира, которого соплеменники приносили в жертву богине Иштар.
– Боже мой, у каждого из них лицо Спейнгрейва!
Решительно взглянув на спутника, Рейсон вызывающе добавил:
– Собираюсь сразу раскрыть все карты.
Несколько минут прошло в напряженном молчаливом ожидании, а потом дверь открылась, и, пораженные, словно школьники, оба детектива вскочили, на миг перестав дышать.
– Прошу прощения за вынужденную задержку, джентльмены.
Спейнгрейв появился в гриме и костюме: серо-белое идиотское лицо клоуна; кажущийся вблизи безобразно ярким, кричаще-красный балахон; лысый парик, остроконечный колпак.
– Может, мы… может, нам лучше подождать, пока вы переоденетесь, мистер Спейнгрейв? – неуверенно осведомился Рейсон.
– Совершенно незачем тянуть время! Паясничать и падать на ковер я не собираюсь. – Раздраженный властный голос резко контрастировал с нелепым обликом. – Только что закончил фотографироваться для рекламы нового номера. Прошу, джентльмены, садитесь. Чем могу служить?
– Мы явились по очень серьезному делу, мистер Спейнгрейв: необходимо задать несколько вопросов касательно смерти вашей супруги. Если не пожелаете отвечать или ответы покажутся нам неудовлетворительными, будем вынуждены просить вас отправиться вместе с нами в Скотленд-Ярд.
Спейнгрейв развернул стоявшее возле гримерного стола вращающееся кресло и в тот же миг многократно отразился в зеркалах, так что обращенное к Рейсону клоунское лицо повторилось до бесконечности.
– Начинайте, инспектор!
– Можете ли описать платье, которое ваша жена надела на последнюю в жизни вечеринку?
– Нет. Никогда не замечаю и не запоминаю женские наряды.
– Качество, весьма странное для человека вашей профессии, тем более что прежде вы занимались живописью. – Рейсон открыл атташе-кейс и достал лист плотной бумаги с изображением зеленого шелкового платья. – Она была вот в этом?
Спейнгрейв посмотрел на картинку, но выражение его лица надежно скрывал клоунский грим.
– Вполне возможно. Думаю, да.
– Совершенно верно! Это то самое платье! Пять женщин, присутствовавших на вечеринке, его узнали, – подтвердил Рейсон и добавил: – Судья выдал ордер на осмотр мебели из вашего дома, ныне хранящейся на складе. И это платье оказалось в гардеробе покойной. Кстати, при опросе все гости – и мужчины, и женщины – отметили, что им не разрешили увидеть несчастную после смерти.
– Я тут ни при чем! Распоряжалась местная полиция, – возразил Спейнгрейв хриплым голосом. – В любом случае необходимости в этом не было. Я сам опознал тело.
– Да, разумеется. После того как прилетели из Эдинбурга. Тогда еще серьезная экспертиза не состоялась. Тело оставалось практически в том виде, в котором было обнаружено в спортивном зале. – Рейсон слегка наклонился и постучал пальцем по изображению зеленого крепового платья. – Вы видели это платье на теле покойной жены, мистер Спейнгрейв?
– Не помню.
– Не помните! – эхом повторил Рейсон. – Означает ли ответ, что могли видеть, а могли и не видеть?
