Вытирая лицо полотенцем, Анфиса равнодушно смотрела на большое разоренное гнездо, закрепленное на голове сотней невидимок. Она все время гадала, какой длины волосы у соседки, что ей удается соорудить такую объемную конструкцию. И расплетает ли их, чтоб хотя бы помыть, или засовывает под душ прямо так, большим комком?
– Агния Николаевна, у меня был очень тяжелый день. Я вымокла до нитки, только что переоделась и, разумеется, сейчас пойду за тряпкой, чтобы протереть пол в коридоре.
– Ты посмотри на нее! – затряслось гнездо. – Когда это ты научилась так разговаривать? Изволь проявлять уважение к тем, кто живет рядом с тобой.
Дальше хозяйка комнаты должна была по традиции как бы между прочим напомнить, что сдает жилье за бесценок и еще – почему-то о том, что является дальней родственницей архитектора Лидваля17. Но тут Анфиса впервые за время проживания в этой коммуналке сделала вид, что находится в комнате одна. Она подошла к бельевой веревке и принялась развешивать мокрую одежду.
– Я с кем разговариваю?! – возмутилась Агния Николаевна, всплеснув руками. – Или тебе надоело жить здесь задарма?
– Последние «задарма» я вам заплатила за два месяца вперед, – спокойно произнесла Анфиса, встряхивая мокрый джемпер. – Если у вас больше нет тем для разговора, я вас очень прошу оставить меня одну. Пожалуйста. Будьте так любезны.
Она чувствовала затылком, как расширяются ноздри Агнии Николаевны. После сказанного Анфиса не ожидала услышать от соседки по коммуналке и хозяйки комнаты в одном лице ничего, кроме короткой фразы:
– Завтра к обеду чтоб духу твоего здесь не было.
Когда дверь громко хлопнула, Анфиса присела на кровать и обвела взглядом двенадцатиметровую комнату, оклеенную обоями с блестками.
К тому и шло. Она давно собиралась в очередной раз сменить место жительства, даже не стала далеко убирать свою дорожную сумку, когда делала в комнате генеральную уборку. В этой коммуналке ее радовал разве что вид из окна. И низкая плата за съём, если сравнивать с аналогичными вариантами. Но слишком высокая, учитывая вечный гвалт в коридоре, обилие жильцов и сварливую хозяйку за стенкой.
Она даже не собиралась требовать обратно деньги, заплаченные за аренду вперед. Всё равно не было никакого договора. Вспомнила, что в холодильнике на ее полке завалялась пара яиц, которые можно спрятать за батареей. А еще у нее есть хороший, отзывчивый приятель из налоговой. Анфисе тут же стало веселее.
Небольшой шкаф удалось опустошить за полчаса, вся одежда поместилась в одной большой сумке с расшатанными колесиками. В рюкзак отправился ноутбук, фотоаппарат, несколько безделушек со стола и стопка любимых книг.
В кошельке Анфиса отыскала пятьсот рублей и пустую банковскую карточку. Еще две тысячи лежали в томике Анны Гавальда18. Куда идти с этим богатством, она не представляла, но твердо решила съезжать рано утром, пока не проснулась хозяйка.
В темнеющее окно неустанно хлестал дождь. Через просевшую форточку свистел ветер. Анфиса с силой стукнула по ней кулаком, безуспешно пытаясь закрыть, и с тоской глянула вниз, на набережную Фонтанки. По лужам плыли машины, свинцовая туча простиралась далеко за горизонт, скрыв собой солнце. Прохожие семенили по тротуару, напоминая грибы. И только один зонтик был неподвижен. Под ним Анфиса разглядела развивающийся на ветру пестрый палантин. В следующую секунду – взмах руки, и в реку полетела растерзанная алая роза. Женская фигура долго стояла под дождем и ветром, прежде чем медленно побрела вдоль чугунных перил.
