Депрессия и травма: Как преодолеть? - страница 7

В качестве примера, комментирующего идею такого рода кризиса, можно привести истории одной женщины (условно назовем ее Мариной). «Я почувствовала себя бабочкой, проколотой иглой», – так она охарактеризовала свое состояние.

Она создала очень крупную организацию, которая занималась благотворительной деятельностью. Она хотела чем-то помочь людям. А людям было в чем помогать. Среди ее подопечных были женщины, попавшие в кризисные ситуации, и люди, которым поставили психиатрические диагнозы. На деятельность такого рода нужны были средства. И постепенно поиск средств, решение многочисленных вопросов вышло на первый план. Женщина втянулась в этот процесс решения вопросов и стала забывать свои начальные цели.

Иерархию ее личности до погружения в полномасштабный кризис можно представить в виде нескольких уровней. Первый уровень – образ Божий, который стремится к своему Первообразу. Второй – супруга. Третий – мать (важно отметить, что «супруга» стоит прежде, чем «мать»; некоторые женщины после рождения ребенка сосредотачиваются на нем и перестают уделять внимание мужу, забывая о том, что супруги являются одной плотью (Быт. 2, 24). Четвертый – социальный работник.

Истоки проблемы видятся в том, что когда «социальный работник» взобрался на самый верх лестницы, вся иерархия опрокинулась и «социальный работник» начал переделывать всю жизнь под себя.

Если раньше женщина работала «социальным работником», то теперь «социальный работник», придя вечером домой, в течение получаса работал Мариной. Понятно, что за эти полчаса Марина не успевала реализовать то, что свойственно ей как образу Божию, как супруге, как матери. Марина не успевала воспитать в себе глубину сердца. И неудивительно, что на определенном этапе она почувствовала скуку.

Теперь не Марина ходит на работу, пытаясь и на работе сохранить присущие ей свойства личности (реагируя на всё как живое существо, относясь к другим как к живым людям, с любовью). Теперь «социальный работник» приходит домой и дома, в кругу домашних, транслирует свои рабочие постулаты. Человек словно превращается в механического робота. Чтобы даже улыбнуться, ему нужно подключать свои «аналитические системы». Так как сердце находится в состоянии оглушения, он силится через вычисления понять, насколько логично и уместно будет в данном контексте растянуть мышцы рта, чтобы изобразить подобие улыбки.

На каком-то жизненном этапе она заметила, что перестала понимать оттенки и нюансы общения. Когда кто-то рассказывал историю, вызывающую у окружающих улыбку, она начинала думать приблизительно следующим образом. Смысл истории состоит в недоумении, которое возникло у работников при прибытии к ним нового директора. Работникам было сказано, что приедет толстый директор, и когда они увидели маленького, худенького господина, то сказали ему то-то и то-то, не зная о том, что он и есть директор. Дело в том, что директор не был толстым, а носил фамилию – Толстый. Наверное, такая коллизия и вызвала у окружающих улыбку, надо бы и мне улыбнутся.

И она улыбалась, но никакого изменения настроения при том не ощущала. Также на логическо-рациональной основе она пыталась понять, каким образом на лице и в поведении она могла бы моделировать какие-то процессы, которые окружающими могли бы быть восприняты как проявление чувств.

Место давно ушедшей радости занимает внутреннее отупение. Нарастает ощущение омертвения. Отсутствие смысла и духовной пищи, питающей человека, сопровождается конвульсиями души. Эти внутренние конвульсии напоминают те, в которых начинает биться мозг при отсутствии кислорода (гипоксия мозга). Предпринимаются судорожные попытки вернуть в свою личность ускользающую жизнь. Понятно, насколько сильно в данном случае игровой процесс привлекает человека. Человеку, по мысли Блеза Паскаля, «необходимо возбуждение, самообман от мысли, что он будет счастлив, выиграв»