Все внутри клокотало от злости, рука так и чесалась как следует врезать этому хлыщу, но она должна держаться. Обещала, что с блеском выдержит здесь два месяца, значит выдержит.
Кент подошел ближе.
— Что стоишь, поломойка? Арбайтен! Чего стесняешься? Тебе же не привыкать дерьмо подтирать! Мне вытащить свою кроличью лапку и полить это сверху, чтобы было привычнее?
Парень хотел красиво пройти мимо, но испуганно замер, когда Лида схватила его за плечо и сжала пальцами изо всех сил. Она надеялась, что ему больно. Верила, что останутся синяки. Что-что, а руки у неё сильные, натруженные.
— Убрать грязь не позор, а вот вести себя, как свинья, стыдно.
Два взгляда на секунду пересеклись. Упрямый карий и ледяной серый. Лида, чувствуя свою правоту, смотрела прямо из беззастенчиво и...он сдался. Отвел взгляд и с силой вырвал руку из её хватки.
— Работай, курица.
За спиной громко хлопнула дверь гостиной, Лида не стала оборачиваться вслед. Перед камином картина была намного занимательней. Лепестки и песок перемешались с осколками стекла, создав пеструю ароматную композицию. Даже убирать немного жалко.
Интересно, а где здесь хранятся веник и пылесос?
— Золушка-золушка, я смешала килограмм гречки и килограмм муки. Разбери все по пакетам к утру, — проворчала Лида, глядя на очень эстетичный, но все же беспредел.
— Вообще-то, там были семь мешков фасоли, — открылась боковая дверь и в гостиную вошел мальчик с лицом взрослого.
Только так Лида могла описать этого ребенка. Спокойный умный взгляд, немного отчужденный, но в нем горят искорки любопытства. Идеально выглаженная белая рубашка, традиционная бабочка на шее и темные брюки, как будто малыш собрался на вручение Нобелевской премии, а в гостиную заскочил на минутку. Только пылесос «электро-веник», который он прикатил с собой, портил идеальную картинку.
— Томирис? — уточнила Лида, чувствуя себя под снисходительным взглядом ребенка полной идиоткой.
— У тебя были еще варианты? Держи, кладовка в эту дверь за углом, если потребуются тряпки и ведро.
— Спасибо.
Чего не ожидала, так это помощи от одного из детей олигарха. Улыбнулась, забирая из рук мальчика пылесос. Вот Борис Евгеньевич снайпер, все дети, как один — сероглазые. А у Томириса еще и папочкин прищур, хитрый такой.
— Ты молодец, — одобрительно кивнул мальчик. — Отлично отшила Кента. Я слышал. Мой брат, как говорит Лиза, полный козел. Фая сказала, что у него синдром недолюбленного ребенка.
— Скажи еще, что я должна его пожалеть, — Лида несколько минут рассматривала незнакомый пылесос. Что ж, вроде бы, все просто — две кнопки и съемный контейнер под мусор. Ничего сверхестественного и ультра технологичного.
— Не вздумай. Лучше веником пару раз огрей. Он добрый парень, но Лиза права, редкостный козел, — пожал плечами Томми.
Лида чуть не села прямо на ковер, когда мальчик молча направился в хаосу у камина и начал собирать осколки. Спокойно и равнодушно, как будто так и надо.
— Что ты делаешь? Порежешься! — рванула к нему с пылесосом наперевес. — Да и убираться тебе не положено!
— Ты сама сказала, убрать грязь не позор. Я согласен с этим утверждением, — отрезал малыш.
Вот и не возразишь ничего. С другой стороны, Лида знала еще одну хорошую поговорку: дают — бери, бьют — беги. Отказываться от помощи глупо, да и холодного Томириса рука так и тянулась обнять. Растрепа идеально лежащие волосы и отправить гонять с парнями в футбол. Он казался ей очень одиноким, а составить компанию одинокому ребенку — вдвойне радость.
