— ЕлизаветПална, — не спуская внимательного взгляда с мужика в черном, обратилась я к пациентке, — как вы себя чувствуете?
— Плохо, ой плохо, — сразу заохала она, ободренная моим вниманием. — Совсем, ирод, уморил. Все порошки какие-то в воду сыпал, пить заставлял.
Я сузила глаза. А вот и состав преступления раскрывается. Еще мотивы понять бы.
— Это от отравления, пищевого, — фыркнул, не испугавшись меня, мужик. — Есть всякую гадость не надо, тогда и болезни не будет.
— Да что ж ты такое несешь, — вскинулась было ЕлизаветПална, потом вспомнила о своей роли умирающей и снова застонала. — Мне все свежее готовят! Ах...
— Выйдите из комнаты, — не терпящим возражения тоном приказала я. — Мне надо осмотреть пациентку.
— Я ее врач... — начал было мужик, затем осекся, внимательно посмотрел на меня. — А вы, собственно, кем будете?
— Ведьма я, — отрезала я, — местная. Вперед, на выход.
Мужик хотел сказать что-то, причем не особо приятное, я видела это по его нахально прищуренным глазам. Но почему-то промолчал, странно ухмыльнулся и действительно вышел из комнаты.
Что ж, уже легче. Ну-с, ЕлизаветПална, и почему вы еще живы? Вроде умирать с минуты на минуту собирались.
Я повернулась к барыне, ободряюще ей улыбнулась, настроилась играть роль хорошей травницы, выступающей против плохого лекаря.
— Что у вас болит, ЕлизаветПална?
— Все, — патетичным тоном заявила она. — Отравил меня, ирод, помру скоро.
Угу, мечтать не вредно, как говорится. И вы, ЕлизаветПална, скорее, все жилы из окружающих вытянете, чем действительно помрете. Не с нашим счастьем. Вон на щеках и румянец появился. Явно оживаете. Как тот лич.
При тщательном осмотре выяснилось, что ничего серьезного у барыни не было. Так, кишки побаливали, и в туалет по-большому бегала часто. Так что, возможно, непонятный мужик был прав, и ЕлизаветПална просто отравилась.
Для успокоения собственной совести и нервов умирающей я порылась в сумке и оставила на столики возле дивана склянку из синего стекла — настой ромашки. Хуже точно не будет. Затем забрала у служанки в коридоре положенные мне две серебрушки за визит и удалилась.
Жара на улице еще не спала, так что добираться до своей избы я решила порталом.
К моменту моего появления у избы оладушки уже были готовы. Впрочем, как и борщ. Домовой с котом усадили меня за стол и заявили, что "сладкое" будет только после первого блюда. Я буркнула: «Мучители», — но ложку взяла и принялась за борщ. После первой ложки во мне проснулся голод. Так что доедала я и гущу, и жидкость довольно активно. Гришка любил готовить. Всегда ворчал, что его таланты используют не по назначению, но кормил и меня, и Ваську.
— А с предыдущей ведьмой как ты жил? — спросила я однажды.
— Она сама готовила, — последовал ответ.
Я только плечами пожала. К чему мучиться и простаивать у плиты, когда все это может сделать домовой? Вот уж кому легко давалась бытовая магия. Пару раз руками взмахнет — и веник с совком сами начнут пол мести. Когда я первый раз это чудо увидела, пожалела, что на Земле такого быть не может. Очень уж хотелось сэкономить и силы на уборке, и деньги на уборщице.
— Шикарный борщ, — оторвавшись от пустой тарелки, совершенно искренне похвалила я Гришку. — А оладушки?
— Лопнешь, — проворчал он добродушно, но блюдо с горкой оладий поставил на стол. Рядом встала и крынка со сметаной.
И конечно же, возле стола мгновенно оказался Васька. Как же так, его, красивого, да сметанкой не накормить.
