– Ты не прав, – поправила брата я. – Это, скорее всего, мы с тобой бледнолицые, а крысы – индейцы. В данном случае в роли захватчиков территории выступают люди. – Потрепав его по волосам, добавила: – Какой ты еще маленький. Тебе бы с мальчишками в индейцев играть, а не защищать дом от крыс.
Притащив бидон в комнату, я услышала, как шуршит солома под нашей постелью. Стало ясно, что пока мы бродили по развалинам фермы, крысы уже во всю хозяйничали в нашей постели. Понял это и Олег. Он взял в руки черенок и стал методично бить им по соломе. Выдав серию ударов, прислушался. Крыс не было видно.
– Наверно, они испугались и убежали, – сказала я со слабой надеждой в голосе.
– Нет, не разбежались, – насупился Олег. – Они здесь, только притаились. Они везде и не боятся нас. Вон, смотри, – ткнул он палкой на сумку с вещами. Я с ужасом увидела толстомордую крысу, которая с любопытством смотрела на нас. Другая крысиная морда выглянула из-под тюка соломы.
– Нам тут нельзя ночевать, – решительно сказала я. – Пойдем в деревню. Может быть, кто-нибудь пустит переночевать.
– Нет, дорогая сестричка, – почти выкрикнул Олег. – За свое жилье надо сражаться. Крысы умные твари. У них тоже есть чувство самосохранения. Почувствуют силу – уйдут. Мы с тобой за последнее время так настрадались, что крысы – сущий пустяк. Нам бы только ночь продержаться. А завтра пойду в деревню, наловлю бездомных кошек и собак, они этих тварей враз передушат.
– Во-первых, нужен свет, – стала предлагать я. – Крысы боятся огня. В темноте же они там могут не только уши, но и пальцы отгрызть.
– Но у нас нет ни свечки, ни лампы.
– Это не проблема. Я сейчас. – Вышла во двор, принесла ведро, поставила его посреди комнаты. – Разожжем в нем костер.
– Опасно, – почесал затылок Олег. – Пол деревянный, доски могут загореться. Да и дров у нас нет. Солома же горит очень быстро и копоти от нее много.
– Нужно что-то придумать, – зашагала я по комнате. – Должен же быть какой-то выход из этого положения. – Мой взгляд остановился на сумке с медикаментами. – Эврика! Придумала! Мы сделаем из бинтов и ваты факелы, смочим их спиртом и зажжем. Только, как любил говорить наш покойный папа, нужно соблюдать технику безопасности.
– Это не годится, – стал критиковать меня Олег. – От факелов будет много искр. Они подожгут солому. Начнется пожар. Убегать будут не только крысы, но и нам с тобой драпать придется.
– Ты прав, – вынуждена была согласиться я с братом. – Наше жилье от одной искры вспыхнет, как спичка.
– А вот если подмести с пола всю солому, – продолжал размышлять Олег, – вынести на улицу тюк, который стоит возле окна, поставить посредине комнаты бидон, а на него ведро с землей, в которую воткнуть факелы, то, может, и не сгорим.
– Умница! – похвалила я брата. – Для безопасности еще на пол земли насыплем вокруг бидона.
Взяв ведро, я пошла за землей, а Олег стал делать факелы. Кроме черенков, он накрутил ваты и бинтов еще и на электроды.
– А куда денем продукты? – спросил он, когда я втащила в комнату ведро мягкой, как пух придорожной пыли. – За ночь крысы их сожрут, а мы даже не заметим.
– Это не проблема, – улыбнулась я ему. Сложив всю еду в рюкзак, подвесила его на торчавший из стены гвоздь. Вероятно, когда-то на него вешали свою одежду рабочие фермы. – Пусть теперь попробуют достать.
Когда все было готово к обороне, Олег вышел, чтобы закатить велосипед, а я, взяв в руку заготовленный факел, прилегла на постель. В комнате стояла жуткая тишина. Только из-под пола доносились звуки похожие на работу ткацкого станка. Они то затихали, то возникали вновь. Порой они были похожи на звуки горной реки, которая на перекатах катила камни. Начинало что-то булькать и глухо стучать. Усталость и переживания дали о себе знать. Едва я закрыла глаза, как тут же куда-то провалилась, поплыла в обволакивающей пустоте. Проснулась я от жуткого крысиного визга. Открыв глаза, увидела Олега с металлическим прутом в руке, с кончика которого стекала кровь. Приподнявшись на локтях, заметила у его ног огромную крысу с длинным хвостом и оскаленным ртом с крупными желтыми зубами.
