Помню, была инспекторская проверка. Нас гоняли, как хотели – по стадиону, на перекладине, по штурмовой полосе. Мы-то своё выполнили, нам не впервой – каждый день подобные упражнения под присмотром старшины делали, а раз в полгода сдавали нормативы и получали значки и лычки. Дошла очередь до офицерского состава. Прапор нас увёл в казармы, но сразу вернулся назад сдавать личный экзамен по физподготовке, объявив нам перекур. Мы, старики, с понтом пошли в туалет и по дороге завернули к ограде стадиона. Картина, которую мы имели счастье лицезреть, повергла нас в буйное ликование. Офицеры болтались на перекладинах, как висельники. Мало кто из них смог подтянуться положенные десять раз. Про подъём переворотом и выход силой вообще не было речи. Самый смех был с капитаном Красильниковым. Кто-то их ротных помог ему подпрыгнуть и ухватиться руками за перекладину. Дальше – всё. Капитан дёргался всем телом, но вверх ни на сантиметр подняться не мог. Висел, как сосиска, и дёргался. Мы с бойцами просто оборжались.
Всем офицерам был поставлен зачёт. Во всяком случае, так было объявлено на вечерней поверке.
Капитан Красильников был личностью своеобразной. Он считал, что Устав придуман исключительно для солдат – для рядовых, ефрейторов и сержантов. Офицеров, в частности, его самого, тяготы и лишения воинской службы касаться не должны. Спирт он пил регулярно, даже можно сказать, ежедневно. Когда в части проводились плановые прививки, ватка, смоченная в спирте, таковым не пахла. Скорее, она пахла ацетоном. Ну, понятно, зачем на солдат спирт переводить? В лазарете вместо больных бойцов постоянно находились какие-то чешские шлюхи. Интересно, как он умудрялся проводить их через КПП?.. Если какой-нибудь боец простужался, и у него поднималась температура, Красильников давал ему кулёк таблеток и бутылёк с раствором фурацилина полоскать горло. И звонил в роту старшине, говорил: «У тебя в роте такой-то? Ты его в наряды денька три не ставь. А на занятия пусть ходит. Вэл?». И всё. Всё лечение. Выпроваживая бойца, Красильников говорил: «Иди солдат, неси службу. И не болей больше. Да! Бутылёк мне вернуть не забудь. Много вас…». Вообще-то солдаты редко болеют, но всё же случается, особенно после учений в зимний период. Тем не менее в лазарет Красильников никогда никого не определял. А куда определить, если там «курвички»? Курвички – чешское называние шлюх. Да, солдаты болеют редко. Вернее, раньше так было – новобранцев брали только крепких. Да и жизнь тогда молодёжь другую вела – не бухали, не обпивались пивом, не кололись и не нюхали всякую дрянь. Единственное, что действительно доставало нас в армии, так это грибок и фурункулы. Особенно фурункулы. Кстати, выдавливание чирьев приносило капитану Красильникову поистине садистское наслаждение. Он давил и поглядывал на корчившегося от боли бойца. И приговаривал: «Не ссы карбидом, не делай пыли. Терпи солдат, генералом будешь. Или капитаном, на худой конец. Ха-ха-ха!». Взгляд у него был в эти мгновения какой-то радостный и немного удивлённый.
Про Красильникова я вчера вспоминал, а сегодня вообще ничего. Пусто. В голове пусто. Что-то мне сегодня…
Четверо суток провалялся в беспамятстве. В полубеспамятстве. Какое тут вспоминать? Ничего не ощущал. Помню, поел на следующий день после обследования в клинике, поел и тут же всё выблевал. Прилёг на диван, освежил в памяти вчерашние воспоминания, о врачишке-растишке подумал, о военвраче капитане Красильникове. И провалился. Ненадолго очнулся – Егор передо мной. И Малосмертов. Вдвоём, что-то надо мной колдуют, пахнет спиртом, как никогда не пахло в военном лазарете. А где капитан Красильников?..
