Дериват - страница 36

Так все и было в их обычном распорядке. Юноша, не желая проявить малейшей йоты грубости, в флегме искренней заботы прислонялся щекой к шелковым прядям девушки, как только она, сжавшись в комок в его объятиях, отдавалась натиску неминуемого сна. Но чтобы со спокойной душой за завтрашний день уснуть, Джуллиан, не щадя своего здоровья, с головой погружался в работу. Он просил свою начальницу, с превеликим удовольствием взявшую ушлого юнца себе в подчинение, завалить его как можно большим количеством поручений. Бэа Ханаомэ Кид не переставала удивляться схожести неиссякаемого честолюбия мальчишки со своим собственным. Юноша, не желая, чтобы его девушка продолжала пытать себя непрекращающейся загруженностью, подрабатывал по субботним утрам помощником редактора радиоэфирного канала. Однако больше всего он старался в рабочие сутки не подвести свою начальницу в комиссии по трансконтинентальной нейробезопасности. Словом, в его руках заключалась судьба благополучия существа – одна из редких сакральных причин радоваться в мире, полном безразличия. Соприкасаясь бледными от внешней истощенности, но живыми от внутреннего спокойствия телами, они, засыпая в столь неприхотливой позе, принадлежали только друг другу.

Спрятавшись на запыленной полке среди неопознанных древних приспособлений, модулирующий приемник пригородной закусочной проигрывал песню на покинувшем языке через вибрирующую голограмму дорожки: в окруженном пустыней захолустье романтичность нот ассоциировалась с роскошной девицей богемных манер, ступившей лакированным каблуком на запекшийся навоз убогого ранчо:

Well you came and you gave without taking

But I sent you away, oh Mandy

– А на утро ты проснешься от мучного тепла полумесяца со сгущенкой внутри, которым я буду дразнить тебя, – Джуллиан не нашел бы более подходящего его нежностям музыкального аккомпанемента. Песня подарила влюбленным и еще одному незнакомцу, завтракавшему рядом – не стоит забывать и о служащих заведения, – победу над бесконечной унылостью глинистых озер, чем, по сути, являлась пустыня снаружи.

– О, мальчик мой, если нужно еще помучиться ради этого райского наслаждения, – слезинка счастья медленным скольжением прокладывала себе путь по румянцу щечек Афродиты, – я буду держаться до последнего.

And you kissed me and stopped me from shaking

And I need you today, oh Mandy

– Все это неважно, зайка, – он взял ее славную ручонку и стал поглаживать большим пальцем, – ни пляж, ни море, ни сладость круассана. Скажи, почему?

– Потому что мы всегда будем вместе.

Thetearsareinmyeyes

And nothing is rhyming, oh Mandy

– Мисс Кид сказала, что документы на оформление моей кандидатуры в штат представительства комиссии в Чиркулум Чинере уже согласованы службами безопасности обеих всегломераций. Знаешь, я куплю тебе самые красивые и короткие платья, чтобы наслаждаться твоими ножками!

– Милый, боюсь, платье скоро потребуется посвободнее.

Джуллиан еще крепче сжал ее кисть:

– Твоей маме бы очень понравилось, что ее дочь будет так рядом.

– Очки пригодились? – В воспоминаниях Афродиты предстало покидаемое жизнью измученное тело матери, стиснувшее запястье дочери в последнем тепле родительских рук – девушка старалась незаметно перескочить в плоскость обсуждения менее грустных вопросов.

– Что, прости?

– Ну очки дополненной реальности, которые понадобились твоей начальнице.