С этого момента начинается серьёзная игра.
Нужно признать, Руслан Климов отлично играет в волейбол. Он ловок, силён и быстр. Другие в его команде тоже хороши, но в основном очки в свою пользу собирает этот несносный тип. Но и мы не промах. Например, Антон Ёжиков был капитаном школьной команды по волейболу, Гордей ужасно не хотел проиграть, потому тоже старается, ругаясь, как сапожник, если мы не отбиваем мяч. На меня он посматривает с какой-то обречённой благодарностью. Ему не нравится, что мы не проигрываем по большей части благодаря мне, но не может не признать, что без меня они скорей всего уже проиграли бы.
О, я стараюсь изо всех сил, вспоминая свои прошлые тренировки и игры! Ни за что не стану целовать Руслана Климова! Который, кстати, то и дело как-нибудь меня подначивает, когда мы вновь встречаемся у сетки. Я злюсь, но отвечаю ему исключительно тем, что хорошо играю.
Первую партию выигрываем мы, со счётом пятнадцать-десять.
Вторую они — тринадцать-пятнадцать.
Посмотреть на третью, решающую, собирается чуть ли не весь пляж.
Я ощутимо устаю к этому моменту, но сдаваться не планирую. И фразочки Руслана, брошенные ещё вначале, типа "Решила играть, чтобы уж точно проиграть?" или "Что, я угадал с условием? Интересно, твой парень не против того, что ты хочешь меня поцеловать?", только добавляют мне сил и желания выиграть!
Мы ведём со счётом четырнадцать-тринадцать, когда случается это.
Гордей подаёт, соперники отбивают подачу, перебрасывая мяч на нашу сторону, его отбивает Олег, направляя ко мне для следующего удара, я уже готова отбивать, но тут кто-то из толпы кричит:
— Ой, смотрите — это Катя! Катя! Катя!
Катя?..
В ушах звенит, мяч бьёт мне чуть ниже груди и, отскочив, падает на песок. Болельщики наших соперников взрываются ликованием, но, похоже, далеко не все. Это меня немного отрезвляет. Смотрю на Гордея — он схватился за волосы и смотрит на меня со смесью раздражения и сочувствия. Лера, оказывается, стоит на ногах и, кажется, не знает, что делать — то ли кинуться ко мне, то ли остаться на месте. Я ей киваю, мол, всё в порядке, секундное помутнение. Зато Руслан срывается с места и нависает над своей сестрой:
— Мне нужна честная победа, услышала меня?!
— Что? — невинно округляет она глаза. — Я увидела свою знакомую! Но это не она, я ошиблась.
— Вика, — рычит её брат.
— Я всё поняла! Иди играй, вы вот-вот выиграете! — бросает она взгляд в мою сторону и с недовольным лицом говорит что-то брату на ухо. Тот сжимает кулаки и резко отворачивается от неё.
Господи, она ужасный человек! На самом деле, ужасный... Это пугает до болезненного ощущения в груди, как будто там густой субстанцией растекается обжигающий холод.
Меня трясёт всю оставшуюся игру, пока она не заканчивается нашим проигрышем. Парни, словно безмолвно договорились больше не давать мне мяч. И пусть Руслан отныне не лез из кожи вон, чтобы выиграть, они всё равно побеждают. Счёт ещё долго продолжался до разрыва в два положенных очка, пока не перевесил в сторону команды Руслана: двадцать-восемнадцать.
Я не сразу вспоминаю на что мы играли, пока парень не нагибается под сеткой, чтобы оказаться на моей стороне — мы снова оказались в третьей зоне. Я в испуге смотрю на Гордея, он отводит глаза, сжав челюсти и кулаки. Но через секунду всё же срывается в нашу сторону.
— Обойдусь без твоего поцелуя, блондиночка, — глухо бросает Руслан и, отвернувшись, направляется вон.
