– Лукреция?
Сестра остановилась, гордо задрала нос, но было заметно, что она вот-вот расплачется.
– Ты когда вернулась? – спросила я.
– Ночью, – срывающимся голосом ответила она. – Точнее, ближе к утру. В целом…
– Что случилось? Ты же собиралась отсутствовать две недели.
– Не вышло. – Сестра развела руками – и вдруг бросилась мне на шею, размазывая слезы по щекам. – Ненавижу! Ненавижу эту заразу!
– Что уже сделал Дин?
Потому что ни одна другая зараза не могла настолько расстроить мою сестру, чтобы та ревела как девчонка. Да она и в детстве-то не была плаксой. Сначала мстила, потом рыдала. Оставалось надеяться, что Дин жив.
– Он… Этот… Подлец… Он играть со мной вздумал!
О том, что сама Лури уже три месяца как играет с чувствами Фердинанда, я решила не уточнять. А то еще и виноватой останусь. Вместо этого подхватила Лукрецию под локоток и увела подальше от чужих глаз. Студентов нет, но мало ли? Вдруг кто из профессоров пройдет. Усадила Лукрецию в кресло, огляделась, отыскала графин с водой и налила сестре полный стакан.
– Спасибо, – ответила та, вытирая покрасневшие глаза.
– Рассказывай! – потребовала я. – Надеюсь, в королевстве все еще есть монарх?
– А что этому мерзавцу станется?
И Лури снова залилась слезами, а я ждала, пока этот водопад иссякнет.
– Мы приехали в замок Лисгор, и знаешь, что сделал Дин? – наконец она собралась с мыслями.
– Что же?
– Забыл обо мне! Все эти дни он обо мне даже не вспоминал. Флиртовал с другими дамами, шушукался с ними, а на меня вообще не обращал внимания. А когда я спросила, что происходит, то ответил, что я ему никто: ни невеста, ни жена. Он – мужчина свободный и ничем не ограниченный.
Убью Дина! Это же надо было так опростоволоситься! Наверное, следовало ему все-таки намекнуть, что Лукреция готова согласиться на брак. Но уже поздно, и, боюсь, теперь королю лучше здесь не появляться. Я бы не простила такого пассажа.
– Не реви, – приказала сестрице. – Сам приползет.
Лукреция тут же в цветистых выражениях обрисовала, куда Дину идти и что там делать, а я закусила губу, чтобы не рассмеяться, потому что путь был очень дальним и ухабистым.
– Знаешь что? – сказала Лукреции. – Пойдем-ка в столовую, пообедаем, выпьем чаю. Уверена, наш шеф-повар придумал что-нибудь вкусненькое. А Дин пусть общается со своими пассиями. Получит очередной удар в спину, мигом опомнится.
В том, что он опомнится куда ранее, я даже не сомневалась, но упоминать об этом не стала. Пусть сначала сестра успокоится.
– Лучше расскажу тебе об одном занятном проклятии, – подтолкнула ее в нужном направлении, – которым наградила вредного типа. И теперь он слегка… видит Рея своим кумиром.
– Что? – Лукреция уставилась на меня. – За что?
– За дуэль с Энджелом и чтобы не заглядывался на чужих возлюбленных. Так вот…
Рассказ вышел не слишком долгим, но его хватило, чтобы проводить Лукрецию в столовую. Мы долго сидели, болтали и пили чай. Сестра вроде бы успокоилась и, судя по грозному выражению лица, приняла решение. Я уже не завидовала Фердинанду. А в том, что король попытается вернуть ее расположение, даже не сомневалась. И вот что делать с этими двумя? Пусть разбираются сами, в конце концов!
– Пойду я, сообщу Рею, что ты вернулась, – сказала Лукреции, когда мы уже стояли у дверей главного корпуса.
– А я отдохну, – ответила та.
– Отдыхай, конечно, и не думай о плохом.
– А это кто? – вдруг прищурилась Лури, глядя куда-то мне за спину. Я обернулась к окну и увидела то, что увидела… Точнее, того, потому что к главному корпусу шел господин посол Лафути, а рядом с ним плелся взъерошенный сынишка, который выглядел едва ли не несчастнее Лукреции. Что ж, дела сердечные…
