Дерзновенная любовь - страница 9

Любовь или даже надежда на любовь приводит всех нас на поле боя. Любовь это или потеря любви, но она заставляет нас поставить вопрос о желании жить. Мы оказываемся между двух огней. Мы хотим, чтобы нас любили, и сами хотим любить, но часто относимся к любви с недоверием и подозрением – она может привлечь и предать. Тем не менее большинство из нас упорно продолжают двигаться вперед, надеясь, что следующий опыт любви будет другим.

То, что толкает большинство людей в водоворот работы, домашних дел, бесконечных поездок, пикников с соседями, – это надежда, что однажды жизнь изменится и вся неразбериха, состоящая из одиночества, предательства и страхов, улетучится как морщинки под действием молодильных яблок. Мы все знаем, что молодильные яблоки – сказка, а Эдем – утерянное воспоминание, но желание жить в мире, в котором правит любовь, или, по крайней мере, наполненном любовью, ведет нас в заботы следующего дня. Надежда на это существует, даже когда я знаю, что мне нужно вставать только затем, чтобы идти на работу. Позвольте мне проиллюстрировать это утверждение о надежде, которая борется за любовь, рассказом об одной женщине.

Мать-одиночка встает в 5:30 утра и собирается на работу; одевает детей, отвозит их в школу; преодолевая пробки на дороге, разыскивает место для парковки; пробравшись через шумную толпу, проглатывает чашку кофе; проскальзывает за свой рабочий стол для того, чтобы, воюя с мелочными офисными сплетнями, намеками на секс, мужским самолюбием, провести там весь день и заработать деньги для своей семьи. Зачем? Почему она делает это день за днем?

Первым ответом матери-одиночки может быть «Я одна. Я должна работать, чтобы прокормить семью». Она может чувствовать эту ответственность, но есть нечто большее. Она бы не выстояла в ежедневной гонке, если бы мотивом ее действий не была любовь. Да, она должна кормить и одевать детей. Ей нужна учительница для старшей дочки, чтобы учить ее играть на флейте, и новые кроссовки для младшего сына, чтобы он мог участвовать в своем первом бейсбольном матче. Иногда основанием для такого изматывающего труда становится гнев – яростное «я сделаю это сама», – но в глубине ею движет любовь. Без любви она бы зачахла и ослабела.

Хотя ее жизнь и вращается вокруг любви, но, похоже, действительно ведет ее вперед хронический отказ любить. Допустим, она была вовлечена в несколько случайных сексуальных связей. Далее допустим, что сердце ее полно ненависти к бывшему мужу, бросившему ее ради более молодой женщины. Болезненный развод ожесточил ее сердце и закрыл ее глаза для Евангелия. Она не пускает в свою душу нежность. Жесткость внутри нее все растет, и она все меньше склонна выслушивать неуклюжие признания дочери-подростка и повторяющиеся истории о бейсболе младшего сына. Ее сердце ненавидит того, кто разбил его, и закрывается от тех, кто отчаянно нуждается в ее сочувствии. Она – загадка, состоящая из жесткости и нежности, равнодушия и сострадания. Она страдает от одиночества, она одна, и она стремится к чему-то. Значит ли что-нибудь для нее любовь?

Скажет ли эта женщина, что любовь – причина ее существования? Служит ли любовь категорией для оценки качества жизни? В каком-то смысле любовь – это то, что манит ее, но и то, что ожесточило ее, заставив испытать разочарование. Любовь для нее – причина, чтобы жить, но она редко размышляет о значении любви или о том, что любовь требует от нее.