Скайстон забыл, что Ютака наблюдает за ним в этот момент, а тот не удержался от одобрительного кивка, увидев, что напарник не закрывает инстинктивно лицо локтями, как раньше в подобных случаях. Более того, уже через минуту Темпл вернулся, совершенно спокойный и дисциплинированный:
– Ну что, нам уже пора наверх?
– Да-да, сейчас начнётся. Думаю, тебе понравится компания.
В полной мере осознать значение этих слов Темпл смог только позже, когда они уже оказались на огромной «верхней палубе» випзала, которая на самом деле была скорее крышей, оборудованной для огромной компании на несколько сотен гостей. Сумерки уже спустились сюда, и для посетителя, который только что вышел из ярко освещённого коридора, утонули в полумраке, подсвеченном праздничной иллюминацией, не только столики с пирующими гостями, но и танцпол со сценой, и группы людей, неспешно прогуливающихся по территории с бокалами. Скайстон слишком поздно понял, что для всей публики, что развлекалась здесь, появление его с напарником в яркой полосе света было видно вполне отчётливо, и это явно неспроста было устроено. Поздно, хотя укол дискомфорта он и не пытался купировать, просто отмахнувшись от него и пытаясь рассмотреть, куда он попал – а рассмотрев, понял, что отступать некуда и бесполезно. Здесь были субарцы, верно, но их едва ли набралось всех вместе, сидевших за столиками с учтивыми улыбками, даже к полусотне. Там они и просидели всю вечеринку, словно мебель, сдержанно обсуждая свои дела и пристально наблюдая за остальными. Из остальных, которых уж точно было гораздо больше, сначала бросались в глаза разнаряженые по последней имперской и местной моде для молодёжных вечеров субарские красотки – всех типажей сразу. Их присутствие было более чем оправданно – на танцполе весело разминалось несколько десятков лётчиков Имперского космофлота, ещё несколько же шаталось по вечеринке группами и вперемешку с дамами. Именно наличие этой толпы мундиров и заставило Темпла похолодеть на несколько секунд, натурально остолбенев. Скайстон совершенно не был готов к такому повороту дела и не знал, кого проклинать – себя за неспособность понять, как ему быть теперь, или Ютаку, который ничего не сказал ему заранее. На кой чёрт сейчас ему нужны эти вежливые пояснения, что уважаемые работники корпорации, сиречь сборище начальников, пригласили на мероприятие своих зятьёв, а те привели с бортов, где служили, всю холостяцкую братию? Ну да, видимо, все всерьёз полагают, что Темпл встретит товарищей по касте и должен обрадоваться. Вот ведь ужас-то…
Поспешно опрокинув в себя стакан оранжада, капитан «Демона», лихорадочно искавший решение, как ему быть, вдруг ощутил, что резко успокаивается, будто сам по себе. Он здесь всего лишь наёмник, и зовут его сейчас Вальтер Рейнхард, который для имперцев в отпуске без содержания, так? Ну так зачем же давать повод думать иначе… Интересно, уж не сам ли Вальтер ему сейчас подсказывает, как действовать. Итак, вечеринка, на которой я остаюсь один, потому что Хориа сейчас факт потащится куда-то к соплеменникам докладывать и обсуждать свои дела. Отчего быть тогда просто не повеселиться, тем более, что вряд ли наблюдатели сочтут его перспективным, вздумай он просидеть где-либо на отшибе с мрачной миной? Темпл поймал себя на том, что с интересом наблюдает за тем, что вытворяют на танцполе его коллеги, вообще-то… «Надо добавить» – мелькнула быстрая мысль, как в юности. Дальнейшее было столь привычно, что даже не отпечаталось в памяти – только спустя минут сорок Скайстон осознал, что его, что называется, унесло – когда обнаружил, отлично размявшись, что непринуждённо болтает и хохочет у столов с той группой танцоров, к которой бессознательно присоединился. В пустой голове гулял себе развесёлый ветер, уничтожив полностью все сколь-нибудь заметные мысли – да и что за шутливый каламбур представляла из себя беседа, упомнить точно было совершенно невозможно. Скайстон говорил и отвечал полностью интуитивно, и успеть за этим процессом разум был бессилен в любом случае. Единственное, что сохранила его память – это чью-то добродушную реплику о везунчике, который умудрился прибыть без мундира и оттого «всех сейчас заставит запыхаться».
