Дестабилизатор - страница 33

После первого раза произносить ненавистные слова стало проще. Каждый раз, всматриваясь в лица тех, кто сидел в зале, Эл видел лишь равнодушие, скуку, сочувствие, иногда насмешку. У детей помладше статус ребенка преступников вызывал ужас, у старшеклассников, к удивлению Эла, прежде не сталкивавшегося с этой стороной школьной иерархии, уважение.

Вскоре после первой церемонии в школьном дворе его остановила группа подростков лет пятнадцати-шестнадцати.

– Кого мамаша-то грохнула? – спросил один из них, лениво жуя жвачку. От старшеклассников пахло сигаретами, их форменные пиджаки были расстегнуты, шнуровки рубашек распущены, на лицах блуждали ухмылки.

«Бить будут», – решил Эл, изготовившись дать отпор. Он знал, что ему не победить, но сдаваться без боя или бежать не собирался.

– Себя, – буркнул он и старшеклассник, задавший вопрос, разочарованно скривил губы.

– Пф-ф-ф, а мы-то думали… но все равно круто! – он покровительственно похлопал Эла по плечу.

– Чего крутого? – не понял тот. – Ты бы хотел, чтобы твои родители кого-то убили?

Мальчишки расхохотались.

– Дурак ты, – ответил другой, конопатый, с гладко зализанными жидкими рыжими волосами. – Не говори, что мамаша себя грохнула, говори, что кого-то другого. Увидишь, как тебя зауважают.

– Сами вы дураки, – обиделся Эл, развернулся и ушел с закаменевшими плечами, ожидая удара или камня в спину. Но бить его никто не стал. Одноклассники одно время держались с ним настороженно, но постепенно оттаяли. Почти. Со временем Эл обнаружил, что относятся к нему все-таки по-другому. Но даже те, кто стал относиться хуже, задирать его не решались, а вот детей, чьи родители совершили преступления попроще, задирали, еще как! И этого Эл стерпеть не мог.

«Послушай, Лейан, – плотно закрыв дверь кабинета, сказал директор, после третьей или четвертой драки. – Уймись или оглянуться не успеешь, как окажешься в дисциплинарной школе. Я буду с тобой откровенен, но если ты расскажешь кому-то об этом разговоре, скажу, что ты все выдумал. Ясно тебе? – Эл угрюмо кивнул. – Так вот, по закону дети преступников не должны подвергаться никакой дискриминации, но на деле все обстоит не столь благополучно. Если родители других детей будут жаловаться на тебя, нам придется принять меры. Зачем тебе усугублять преступление матери собственными правонарушениями?»

«Ну так и принимайте свои меры, раз должны! – с вызовом ответил Эл. – Только уж тогда и к тем, кто обижает детей преступников тоже. Так ведь будет справедливо и по закону, верно?»

Директор тогда только головой покачал и выставил его вон из кабинета с наказом подумать над своим поведением. Но Эл думать не собирался. Его оценки за дисциплину оставались низкими до конца школы и деду частенько приходили вызовы от директора, после которых Элу неизменно доставалось. Но никто никуда его не переводил и в старших классах вокруг него сбилась ватага таких же отчаянных мальчишек, никому не позволявших обижать кающихся…

Эл встряхнул головой, прогоняя непрошенные воспоминания, вихрем прнесшиеся в памяти, и обеспокоенно взглянул на Ти. Девочка, поначалу вздрагивавшая и втягивавшая голову в плечи каждый раз, когда кто-то проходил мимо или оглядывался на нее, кажется, постепенно успокоилась и даже расправила плечи.

– Мама сказала, ты тоже в школе ходил на покаяние? Как там?

– Ну, ты ведь наверняка уже бывала на церемонии? Смотрела из зала, я имею ввиду.