Двумя днями ранее. 1 сентября. 2029 год. Рио-де-Жанейро. Женский монастырь Святой Иоанны.
Когда-то давно здание монастыря находилось за пределами города, но Рио рос, и вот теперь только невысокая каменная ограда, да окружающий зеленый сад отделяли эту обитель от шума, соблазнов и разочарований большого города.
Сестра Арабелла вышла из трапезной и направилась в свою келью. Еще один день прошел в молитвах и размышлениях. Арабелла медленно шла по аллее сада, задумчиво перебирая в руках четки, когда из кустов керриевидного родотипуса ее остановил чей-то шепот:
– Сестра, сестра…
Арабелла остановилась и повернула голову на звук. В кустарнике сидел молодой мужчина. Светлый шатен с гордым изломом узких бровей и волевым подбородком он смотрел на женщину, как смотрит сталевар в жерло мартеновской печи – внимательно и напряженно. Не понимая что происходит, Арабелла произнесла тоже шепотом:
– Мужчина?
– Сестра, помогите мне.
– Мужчина? – повторила Арабелла. – Что вы здесь делаете?
– Сестра, мне очень нужна ваша помощь, – скороговоркой выпалил в человек кустах.
– Мужчина, это же женский монастырь, вам здесь находиться никак нельзя, – в растерянности сказала Арабелла, но подлый внутренний голос ехидно передразнил ее: «Еще как можно, еще как…»
Мужчина осторожно вылез из кустов. Был он роста среднего, широк в плечах, голенаст, а одет в промасленную футболку, потертые джинсы и рваные кроссовки.
– Вы – сексуальный маньяк? – тихо спросила Арабелла.
– Нет, нет, сестра. Не бойтесь меня… За мной гонятся преступники, а полиция считает меня бандитом. Мне надо где-то укрыться. Только до утра, сестра, только до утра…
Он сказал это очень просто и трогательно, как большой ребенок, и Арабелла вдруг ощутила себя беспомощной бабочкой, летящей в безжалостный огонь неведомого ей костра.
Вечерело, и в келье дневная жара уступала место ночной прохладе. На маленьком грубосколоченном деревянном столе лежали ломоть хлеба, кусок козьего сыра и несколько олив. Мужчина и женщина сидели рядом на узкой койке.
– Нам нельзя носить мирские украшения, нельзя использовать макияж. Но иногда я устраиваю себе маленький праздник и вечером, когда одна, я надеваю колье, – Арабелла радостно улыбнулась.
– Тебе очень идет это ожерелье, – вкрадчиво сказал мужчина.
– Это фамильное колье из изумрудов. Его когда-то очень давно подарил бабушке мой дед.
– У твоего деда был хороший вкус.
– Да, дедушка вообще был необыкновенным человеком. Он очень любил играть в гольф и увлекался селекцией. Большую часть свободного времени дед проводил на скотном дворе с крупным и мелким рогатым скотом, и парнокопытными. Мечтой его жизни было получить новый гибрид свиньи с… – Арабелла густо покраснела. – Не важно с кем. Не сбылось. Не смог, то есть не успел…
– А как ты попала в монастырь?
– Мои родители переехали в Бразилию из Соединенных Штатов Америки… Теперь это уже не имеет никакого значения. Все позади, и я живу только воспоминаниями. Воспоминаниями о детстве: о фамильном ранчо в Калифорнии, о том, как весной я и моя старшая сестра Бэтси возделывали приусадебный участок, помогая маме выращивать шпинат и кинзу.
– Воспоминаниями о первой любви? – тихо спросил мужчина.
– Об этом вспоминает каждая женщина, – Арабелла едва заметно кивнула головой и снова улыбнулась. – Расскажи мне лучше о себе.
– Я очень одинок…
– У тебя нет ни родных, ни близких?
