– Нет. Тысяча рублей у тебя найдется? Нет, лучше тысяча сто.
Надя как раз отложила себе на новый крем, но (ради Димочки!) баловством пожертвовала безоговорочно. Уверенно кивнула:
– Для тебя – хоть миллион. Куда перевести?
– На Яндекс-кошелек. Вот номер, – вытащил из нагрудного кармана бумажку.
– А кому это? – Надя вошла в онлайн-банк.
– Расследование веду. Потом, может, еще понадобится заявление в полицию написать.
Она вбила сумму.
– Какое назначение платежа?
– Благотворительный взнос. На лечение Горелова Юры.
– Ничего себе! – Надя взглянула возмущенно. – Мошенники на больных детях наживаются?
– Похоже, что да, – мрачно отозвался он.
– А это не опасно? Для тебя, я имею в виду?
– Надюшка, не волнуйся. Обычная острая тема. Тысячная, наверно, в моей жизни.
Подробности Митрофанова выпытывать не стала. Знала, что без толку. Перевела деньги, сообщила Полуянову:
– Копию чека я тебе на электронную почту переслала.
– Ты мой верный друг! – он на секунду оторвался от руля, чмокнул ее в щеку.
Гроза чуть сбавила накал. Взъерошенная стихией Москва осталась позади. Теперь они мчались по Новой Риге.
– Суббота, а дорога почти пустая, – с удовольствием отметила Надя.
– На Новой Риге пробок вообще не бывает. Твой отец грамотно место для дома выбрал.
– Какой он мне отец? – пожала плечами девушка.
– Что значит «какой»? Не просто отец, а любимый папочка – раз такое наследство оставил. Знаешь, сколько твой домик стоит?
– Понятия не имею.
– А я посмотрел на риелторских сайтах – под миллион долларов.
– Да ладно!
– Из-за земли в основном. Тут сотки золотые, а у тебя их целых двадцать, да с лесом.
– У нас.
– Нет. У тебя. Наследство – твое личное имущество. И при разводе не делится.
– Ну, мы еще и не поженились, – она отвернулась к окну.
Подразумевалось давно: они станут супругами. Обязательно. Соли вместе съели не один пуд и даже совместную собственность завели – общую, на двоих, четырехкомнатную квартиру. Но до ЗАГСа до сих пор не добрались. Дима не звал. Надя мечтала, но плести интриги или «принудительно беременеть» не хотела.
А просто капать Диме на мозг – совсем бесполезно. Он каждый раз – едва больная тема хотя бы краешком всплывает – переводит разговор на другое. Вот и сейчас тоже. Приосанился гордо:
– Я великий гонщик! Уже домчался – невзирая на экстремальные погодные условия. Через километр съезд. Чудо-местечко, зацени! Лес кругом сосновый! Теннисные корты! Супермаркет!
Они съехали с трассы на симпатичную, будто в рекламе страховой компании, дорогу. Справа и слева – пряничные, мечта офисного планктона, дома. Два этажа, участок, посадки, иномарка у входа.
– У нас тоже вид на дорогу? – насторожилась Митрофанова.
– Ох, Надежда! Вы бы хоть с кадастровым планом ознакомились, прежде чем во владение собственностью вступать, – упрекнул Полуянов.
И свернул на грунтовку. Слева синело озеро. Справа березовая роща отдавалась остаткам дождя. Метров через пятьсот их встретил указатель: «Васильково».
– Оно, оно! – обрадовалась Надя.
И подскочила к потолку – Дима не заметил под лужами лежачего полицейского.
– Негодяи! Хоть бы знак поставили! – заворчал журналист.
И покатил вдвое медленнее.
Митрофанова жадно глядела по сторонам. Она почему-то представляла классическое дачное местечко: деревянные домики, огороды, цветы, детвора на велосипедах. Но Васильково оказалось каким-то гибридом коттеджного поселка и чахлой деревеньки. То павой выступит вычурный, с витражными окнами, коттедж. И сразу рядом с ним – чахлая изба из черных бревен. Ну, и масса промежуточных вариантов: двухэтажные домики из скучной серой вагонки, солнечно-желтые избушки под старину, барак с новенькой пристройкой…
