Десять талантов. Небольшие истории про больших людей - страница 7

Жуковский открывает, что молится за Пушкина. Но и у Александра Сергеевича в письмах появились слова, которых не бывало прежде: «Будьте здоровы все, Христос с вами».

Летом 1834 года Пушкин подал прошение об отставке. Всего полгода пробыл он камер-юнкером. Этот придворный чин пожаловал поэту царь.

Жуковский пришёл в недоумение: «Государь опять говорил со мною о тебе. Если бы я знал наперёд, что побудило тебя взять отставку, я бы ему объяснил всё, но так как я и сам не понимаю, что могло тебя заставить сделать глупость, то мне и ему нечего было отвечать. Я только спросил: «Нельзя ли как этого поправить?» – «Почему ж нельзя? – отвечал он. – Я никогда не удерживаю никого и дам ему отставку. Но в таком случае всё между нами кончено. Он может, однако, ещё возвратить письмо своё». Это меня истинно трогает. А ты делай, как разумеешь. Я бы на твоём месте ни минуты не усомнился, как поступить».

Александр Сергеевич уже и сам спохватился, писал Жуковскому: «вход в архивы будет мне запрещён. Это огорчило меня во всех отношениях. Подал в отставку я в минуту хандры и досады на всех и на всё. Домашние обстоятельства мои затруднительны: положение моё не весело; перемена жизни почти необходима. Изъяснять всё это гр. Бенкендорфу мне недостало духа…» «Писать письмо прямо к государю, ей-Богу, не смею – особенно теперь. Оправдания мои будут похожи на просьбы, а он уж и так много сделал для меня».

Через два дня – новое письмо: «Во глубине сердца моего я чувствую себя правым перед государем: гнев его меня огорчает, но чем хуже положение моё, тем язык мой становится связаннее и холоднее. Что мне делать? просить прощения? хорошо; да в чём?»

Жуковский советовал Пушкину написать царю искреннее письмо, обвинить себя в глупости да ещё «с тем чувством благодарности, которое государь вполне заслуживает». «Если ты не воспользуешься этою возможностию, то будешь то щетинистое животное, которое питается желудями и своим хрюканьем оскорбляет слух всякого благовоспитанного человека;.. повредишь себе на целую жизнь и заслужишь своё и друзей своих неодобрение».

Вот так! Обозвал неблагодарной свиньёй. Александр Сергеевич смутился: «не хочу, чтоб могли меня подозревать в неблагодарности. Это хуже либерализма» (тут он вспоминает причину своей прошлой отставки).

Прошение Пушкин отозвал. А в дневнике записал: «Прошедший месяц был бурен. Чуть было не поссорился я со двором – но всё перемололось. Однако мне это не пройдёт».

Осень 1836 года. У Пушкина новая беда: его супругу преследовал Дантес, приёмный сын французского посланника Геккерна. А Наталья Николаевна ничего не скрывала от мужа. Так повелось у них в семье.

Пушкину и его знакомым прислали анонимные письма, где Наталью Николаевну обливали грязью. Как защитить честь – свою и жены? В то время считалось: надо стреляться с обидчиком на дуэли, убить его или умереть самому. И Александр Сергеевич вызвал на дуэль Дантеса.

Но послание Пушкина попало к старому Геккерну. Тот надеялся мирно разрешить дело и обратился за помощью к Жуковскому.

По мнению Жуковского, историю с письмами лучше всего было сохранить в тайне. Василий Андреевич предлагал это Пушкину: «…ради Бога, одумайся. Дай мне счастие избавить тебя от безумного злодейства, а жену твою от совершенного посрамления».