– Уважаемая маман, – сказал он вслух, чтобы призрак не обиделся и всё понял. – Это вашей дочке на память. Честно.
Нашел корзину и уложил сверток туда, потому что вроде как, если правильно помнил разговоры санитарок поезда, младенцев надо как-то правильно держать. Он не знал, но решил что проще положить на ровное, чтоб ребенок не сломался при транспортировке.
Огляделся задумчиво: где можно хранить документы? И единственным здесь предметом мебели с ящиком был комод возле входной двери. Да, в ящике обнаружилась шкатулка с письмами и документами. Илья вскользь посмотрел их, да, похоже документы именно этих людей. Он снял с зеркала на комоде фотографию молодой пары в летнем саду – родители девочки, без сомнения.
Потом поспешил на гневные крики санитарки. В этот раз он бежал, перепрыгивая препятствия, потому что поезд уже начал движение и отставать было никак нельзя: помрем здесь оба.
– Держи! – он передал корзину Люсе, а сам из последних сил вцепился в поручень, с ужасом понимая, что сил в слабых пальцах нет и он не удержится.
– Что это за наказание такое! – выругалась Люся, легко, одной рукой, втягивая тощее тело малохольного санитара. – Выгнать тебя с поезда за такие делишки, – сетовала она вслух громко, но не сердито. Злиться на убогих было не принято в деревне. Да нигде не было принято. К тому же слухи по поезду ходили такие, что Илька умеет боль снимать и не раз смертельно раненых с того света вытаскивал. Оттого и мозги у него набекрень, что вечно по границе между живыми и мертвыми ходит.
– Что в корзине? – спросила Люся.
– З-зайчик, – выдохнул Илька, отдышаться все никак не удавалась. Блокадный ленинградский холод и голод все никак не желал уходить из его тела, даже в жарко натопленном вагоне.
– Кто? – удивилась санитарка и потыкала куль пальцем. Басовитый рев был ей ответом.
– Ты гляди, – ахнула она. – Дитё принес…
– В подоле? – гоготнул завхоз, закидывая дохляка на плечо и утаскивая по вагону на его койку. – Удивил, но не очень. У санитарок ты такая… такой не первый. Ничо выходим.
– Почему «зайчик»? – спросила Люся, меняя пеленки младенцу.
– Фамилия такая… по документам… – пробормотал Илья, проваливаясь в сон, истощенный бегом и всем этим событием по переносу искр из одного тела в другое.
* * *
Нарьян почти провалилась обратно в сон, потому что молодой любовник лежал рядом спокойно, уснул как убитый, но задержалась и вернулась. Оттуда у него ключи от квартиры? Как вошел? Зачем? Почему в таком состоянии?
Подумала пару секунд и оставила вопросы на утро: сон важнее.
Илька поежился и прижался к ее груди холодным носом.
– Что это за наказание такое, – пробормотала она, дотянулась до ящика комода и достала бабушкину шаль. Длинную, с кистями. К этой шали еще прилагалась история о спасении бабушки, когда она была совсем младенцем, во время войны чудесным образом, но и эту историю она оставила на утро. Укутала Наиля поплотнее в одеяло, накрыла шалью и уснула.
