Таша точно знала, где и как он провёл эти полдня – вовсе не в СПА! – и решила, что потом расскажет Наталье Павловне или… или Степану Петровичу.
Теперь он её друг.
Что-то фальшивое было в мысли о её друге Степане Петровиче, но Таша не стала копаться в себе. Не до того ей!.. Она с удовольствием ела жаркое из баранины, закусывала пирожком с капустой и радовалась вернувшемуся ощущению счастья.
У неё всё хорошо, и драгоценности Розалии Карловны найдутся – не могут не найтись, раз уж так всё прекрасно!..
К концу ужина явился пианист во фраке, с ним певица в длинном переливающемся платье и шали с кистями. Пианист проследовал к роялю, подбежал официант и зажёг свечи, певица запела романс.
Некоторое время все слушали и аплодировали, а потом всё же разошлись.
Таше очень хотелось спать, но она опасалась проспать следующий шлюз тоже, поэтому предложила всем прогуляться по палубе.
Гуляли с полчаса внушительной группой: впереди Розалия Карловна с Веллингтоном Герцогом Первым на бюсте. Сразу за ней Лена, готовая в любую минуту поддержать, если потребуется, – или саму Розалию, или Веллингтона. Затем Таша с Натальей Павловной. Таша изнывала от желания рассказать той про свару и почти что драку в мышкинском овраге, но воздерживалась – Розалия имела очень острый слух и, кажется, зоркий глаз и непременно вмешалась бы, начни Таша рассказывать. Замыкающими шли Степан Петрович с Владимиром Ивановичем. Они беседовали, но так негромко, что ни слова было не разобрать.
В конце концов Наталья сказала, что холодает и надо бы пойти переодеться. Особенно тем, у кого болит ухо!..
– У меня больше не болит! Я боюсь, что засну и шлюз просплю.
– Я тебе постучу, – предложил Степан Петрович, её новый друг. – Я тоже шлюз буду смотреть.
Сладко, от души зевая, Таша следом за Натальей поднялась на верхнюю палубу, помахала рукой Розалии с Леной и открыла дверь в каюту номер один, вошла и сразу же обо что-то споткнулась.
В жидком свете, шедшем от вечерней реки, она ничего не могла разглядеть и щёлкнула выключателем.
На полу посреди каюты лежал человек.
Таша ничего не поняла.
Человек лежал совершенно неподвижно, лицом вниз, неудобно вывернув руку. Из-под него по светлому ковру расползлось чёрное пятно.
Таша присела на корточки и тут только поняла.
У неё в каюте лежит труп.
В голове потемнело и поплыло, но только на секунду. Она быстро вдохнула, выдохнула, поднялась с корточек, вышла на палубу и захлопнула за собой дверь.
Никого нет на палубе – все разошлись.
Она дошла до лестницы и заглянула в пролёт – Степан Петрович сбегал вниз.
– Степан, – позвала Таша спокойным голосом. Он остановился и поднял голову. – Вернись, пожалуйста.
Он так удивился, что зацепился ботинком и чуть не упал.
Поднялся он к ней в два шага.
– Ты не пугайся, – сказала Таша очень серьёзно. Он смотрел ей в глаза. – Кажется, у меня в каюте мёртвый человек.
Он не отводил глаз, потом сказал спокойно:
– Я сейчас посмотрю.
Сергей Семёнович, судовой врач, был зарезан ударом в грудь.
– Колото-резаное, с жизнью несовместимое, – заключил Владимир Иванович, когда тело перевернули. – Скорее всего, ножевое, так навскидку не скажу.
Рядом с телом на полу валялся изуродованный чемодан, некогда, видимо, очень красивый – сверху кожаный, в коричневых шашечках и вензелях LV, внутри персиковый, нежный, бархатный, весь состоящий из отделений и коробочек с крохотными золотыми ручками.
