Читать онлайн Валерий Гусев - Детектив, смартфон и шифер

© Гусев В., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2016

И вот в одно прекрасное утро кончилось лето, и уже вечером пришла осень. Никакая не золотая, а пасмурная. Расплакалась, заморосила. Откуда-то налетел противный ветер, зачем-то закружил прилипшие к асфальту листья и погнал их, как метлой, вдоль улицы, швырнул на детскую площадку и куда-то умчался налегке.

– Прогуляться, что ли? – предложил Алешка, прислушиваясь, как барабанят за окном дождевые капли. – Перед сном полезно.

– Самое время, – сказала мама.

– И погода подходящая, – добавил папа.

– Только очень жарко, – всерьез возразил я.

– А я в шортах пойду, – успокоил нас Алешка. – И босиком.

Мы еще немножко похихикали и занялись важными делами – мама включила телевизор, папа развернул газету, я забубнил Некрасова: «… коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».

– Зачем? – спросил Алешка. Он забрался с ногами в кресло со своим любимым Шерлоком Холмсом.

– Погреться, – ответила мама, не отрываясь от телевизора.

Алешка хмыкнул, пошелестел страницами и вдруг важно сообщил:

– Мне в голову мысль вошла.

– Поделись, – попросил папа из-за газеты, – пока она не вышла.

Алешка поделился:

– Я, оказывается, запросто могу стать гениальным сыщиком!

– Кто сказал? – спросила мама. – Крышкин?

– Шерлок Холмс! – И Лешка прочитал вслух: – «Три качества, необходимые гениальному сыщику: умение наблюдать, строить выводы и обладать знаниями». Все мои особые приметы.

– Далеко не все, – возразил папа. – Еще ты умеешь здорово подслушивать.

– И неожиданно оказываться там, – добавила мама, – где от тебя вреда больше, чем пользы.

– И врать классно умеешь. – Это Алешка от меня, от старшего брата, услышал. И совсем не обиделся, а наоборот – ему это польстило.

– И знаниями богат, – напомнил папа. – Семью семь – сорок семь, да?

– Это еще что! Я еще и угадывать умею, – пополнил Алешка список своих достоинств.

– Ну-ка, – предложил папа, – угадай, что сейчас будет? – И он, взглянув на часы, сложил газету, словно подсказывая, что сейчас пойдет спать.

Но Алешка подсказку не принял. Он сделал вид, что призадумался, сосредоточился и ляпнул:

– Щас кто-нибудь в гости заявится. Ждите какую-нибудь тетку из какой-нибудь деревни.

– Вот уж ни к чему! – испугалась мама. – Мне наша соседка Зинка сегодня уже пять раз надоела.

И тут же раздался звонок. Мама надела приветливую улыбку и пошла открыть дверь своей любимой соседке Зинке. Которая ей уже пять раз за день надоела.

Однако там, в прихожей, маму ждал сюрприз. Она радостно ахнула и зазвенела веселым голосом:

– Танечка! Вот радость! Раздевайся скорей, промокла вся.

Мы с папой переглянулись, а Лешка глазом не моргнул. Только буркнул:

– Я ж говорил: тетка из деревни.

Но это была не совсем тетка, хоть и из деревни. Это приехала девчонка Танька, с которой мы познакомились летом на даче. И с которой разыскали в болоте боевой танк Великой Отечественной войны, отбили его у жуликов, вытащили из леса и установили на постамент – как памятник нашим героическим предкам[1].

Танька нам всем очень понравилась, а наша мама в ней души не чаяла. И все время ставила Таньку нам в пример. «А вот Танечка так бы сделала». Или наоборот: «А вот Танечка никогда бы так не сказала». Мама восторгалась даже тем, что «Танечка каждое утро умывается и чистит зубы!» На что Алешка всегда с усмешкой возражал: «Таньки грязи не боятся».

Когда они летом сражались за танк, то очень крепко сдружились. Правда, все время друг друга подначивали. Наверное, потому что были очень похожи характерами (хоть Танька и немного, года на два, постарше): оба смелые и надежные. Вредные и нахальные. Как два воробья…

– Ну, – спросил Алешка, выходя в прихожую, – чего ты нам привезла?

– Алексей! – возмутилась мама. – Вот Танечка никогда бы так невежливо не спросила.

– А как бы она спросила? – не смутился Алешка – не в его правилах.

– А я бы спросила так. – Танька сняла мокрую куртку и отдала ее маме. – Я бы спросила: «Как ты доехала, Танечка? Сильно промокла? Наверное, и проголодалась? Как ты себя чувствуешь?» И еще бы я сказала: «Как я тебе рада! И как ты похорошела за это время!»

– Не слабо, – согласился Алешка. – Многовато только. Можно короче: «Как мы тебе рады, и что ты нам привезла?»

Мама всплеснула руками, папа усмехнулся. Конечно, Алешка был очень рад Таньке, но не такой он человек, чтобы показывать свои чувства. Тем более – девчонке.

– Я привезла, – сказала Танька, – кучу новостей и приветов. Но они все намокли.

Тут мама опять заахала и заохала, собрала ее мокрую одежду и повесила сушиться в ванной, а Таньке дала папин пушистый халат, который он терпеть не может и никогда не надевает. Танька запахнулась и подпоясалась. Алешка хмыкнул:

– Тебя надо сфоткать. И фотку твоим родителям послать.

– Ни в коем случае, – усмехнулся папа. – Они этого не переживут.

– Запросто, – ответила Танька. – Они у меня закаленные.

– Погнали на кухню, – предложил Алешка и подхватил ее рюкзачок с новостями и приветами.

Танька чуть подобрала полы халата, чтобы на них не наступать, и пошла, как принцесса в бальном платье.

Мама поставила чайник, а Танька стала выгружать на стол новости и приветы. Обращаясь в основном к Алешке:

– Это тебе пирог от меня. Это тебе варенье от бабушки. Это тебе мед от деда Степы, это молоко от Майки.

– Майка – это его очередное увлечение? – спросила мама.

– Майка – это бабы Лены коза. Алешке козье молоко очень понравилось.

У Алешки такое свойство – где бы он ни появился, его тут же хотят покрепче накормить. Что под руку подвернется.

– А ты чего вообще-то заявилась на ночь глядя? – вежливо спросил Алешка – в одной руке кружка с молоком, в другой – здоровенный ломоть пирога. – Соскучилась?

– А то! Прямо вся извелась без тебя. Нужен ты мне больно – я учиться приехала. Буду в лицей поступать.

– Тебе это надо? – искренне удивился Алешка. Для него учиться – даром время терять. – А в какой лицей? В танковый? Таньки танков не боятся, да?

– В художественный, – сказала Танька. – Художником буду.

– Вот еще! – фыркнул Алешка. – Учись лучше на балерину.

– Это почему? – Таньке стало интересно.

– Потому! Если будешь художником, все будут смотреть на твои картины, а не на тебя. А станешь балериной, все будут только на тебя любоваться и пальцем показывать. И приговаривать: «Это кто же такая хорошенькая? И как она доехала? И не проголодалась ли по дороге? И как она себя чувствует в доме Оболенских?»

– Пошел черт по бочкам, – усмехнулась мама. Она всегда так говорит, когда Алешку «заносит».

– Ваш Алешка, – совсем по-взрослому сказала Танька, – почти не изменился.

– Вредные не меняются, – объяснила мама.

– Жалко. А я ему хотела свои рисунки показать.

Оказывается, чтобы поступить в этот лицей, нужно сначала пройти конкурс. Представить свои рисунки – акварельные и карандашные. А уж комиссия из художников решит: допускать тебя к экзаменам или нет. Будут потом на твои картины пальцем показывать или лучше идти прямо в балерины.

– Ладно, – согласился Алешка, – показывай свои шедервы.

И все пошли в нашу комнату и уселись живописной группой на Алешкиной тахте. Разглядывать «шедервы».

Сначала Танька показала свои акварельные пейзажи, с которых так и повеяло прошлым летом. Я, конечно, не такой специалист, как Алешка, но мне эти картины очень понравились. Сразу было видно, что художник Танька писала их с любовью.

Вот наше любимое озеро, правда, в непогоду. Морщится от ветра, гнутся стебли камыша, даже слышно, как он шуршит. Набегают на песок волны, растекаются мутной пеной.

Вот наша любимая березовая роща. Так и кажется – чуть шагни в ее прохладную и тенистую глубину, тут же под ноги бросятся наперегонки стаи грибов.

Вот колышется под солнцем и облаками наше задумчивое разноцветное поле, и звенит над ним всякая птичья мелочь.

Вот наш любимый фургон со спущенными колесами, в котором мы с Алешкой жили летом. Он такой родной и близкий, что прямо захотелось снова оказаться под его доброй крышей.

Да, хорошие приветы привезла нам Танька.

– Это я рисовала, – объяснила она про фургон, – когда особенно без вас скучала.

На рисунке рядом с фургоном высилась наша любимая береза со скворечником, откуда торчала мышиная мордочка.

– Опять! – взвизгнул с возмущением Алешка.

Опять… В одно лето в скворечнике вместо скворцов поселилось семейство мышей-полевок. Но Алешка живо с ними расправился – переселил их в подвал нашего вредного соседа, который все время ворчал, что береза затеняет его грядку с клубникой, и грозился ее срубить (березу, конечно, а не клубнику).

– Ничего, – сказала Танька, убирая в папку рисунок. – Весной скворцы их выгонят.

Потом она стала показывать карандашные портреты наших летних друзей и знакомых. Получилось у нее очень похоже, все они узнавались с первого взгляда, но чего-то не хватало. Алешка очень внимательно эти портреты рассматривал, а потом взял свой карандаш и спросил Таньку:

– Можно?

Танька кивнула – она знала, что Алешка рисунок не испортит, а сделает его еще лучше.

– Это Рустам? – спросил Лешка.

Рустам. Или Рахим. Точно никто не знал. Продавец в нашем магазине.

– Я его сразу узнал. – Алешка прищурился и вытянул руку с листом подальше. – Только у него глаза другие.

– Какие? – удивилась Танька.

– Вот такие. – Алешка растянул глаза пальцами до узких щелочек. А потом чуть тронул карандашом рисунок.

– Здорово! – ахнула Танька.

Надо же – всего два штриха – и Рустам (или Рахим) ожил, засветилась в его узких глазах дружелюбная хитринка.

Алешка взял следующий рисунок – портрет дяди Юры. Это наш местный тракторист из деревни Пеньки. Он всегда немножко небритый и немножко лохматый. Очень хороший человек.

Еще пара штрихов, и дядя Юра тоже ожил. И сейчас, глядя на его портрет, очень многое можно было рассказать об этом человеке. Лицо задумчивого и растерянного добряка, который все время что-то забывает и не может вспомнить. Что-то теряет и никак не может найти.

А это наш дядя Боря, папин брат, танкист-полковник. Лешка всего лишь наметил морщинку возле глаза, а все тут же вспомнили, как дядя Боря говорит свою любимую приговорку: «Более-менее». «Боря, ты проголодался?» – спросит мама. «Более-менее», – ответит дядя Боря.

Тетя Зоя, жена дяди Юры, под Алешкиным карандашом вытянула губы в ниточку – сердится на мужа.

Тут Танька не выдержала и завопила:

– Лешка, ты волшебник!

– Ага, – лениво согласился Алешка. – Дед Мороз. Более-менее.

– Я буду твоя Снегурочка, ладно?

– По его характеру, – засмеялась мама, – ему Снежная баба нужна. – Она забрала Танькины рисунки, аккуратно собрала в стопочку и положила на стол. – Все, детишки, спать!

– Кто сказал? – спросил Алешка.

– Крышкин.

Этот неизвестный Крышкин почему-то всегда выручает нас, когда сказать нечего, а сказать хочется. Откуда он взялся, уже сейчас и не припомнишь. Кажется, Алешка его притащил.

– Кстати, – спросил я Алешку, – а как ты догадался, что Танька к нам приедет?

– Ты бы тоже догадался, – великодушно объяснил Алешка, – если бы она тебе об этом на мобильник сообщила.

Мама постелила Таньке в папином кабинете, но когда ушла, Танька потихоньку перебралась к нам, и мы еще полночи шепотом вспоминали наши боевые летние дела. Не догадываясь, что теперь нас ждут новые дела – осенние. Но тоже боевые…

Конкурс Танька благополучно прошла, рисунки ее похвалили, особенно портреты, и она начала сдавать вступительные экзамены. А мы продолжили свою учебу. Я – в девятом классе, Алешка – в третьем. Все у нас шло своим чередом, как всегда осенью, когда учиться еще не очень надоело. Правда, у Алешки начались проблемы с их учительницей Любашей. Так ее прозвали из-за детского роста и детского характера. Они оба были упрямые и часто спорили, как дети, доказывая свою правоту.