Поначалу Виктор сдвинул брови и грозно смотрел на рассвирепевшую толпу, но по мере пополнения проклятий в свой адрес в его глазах просыпался азарт. И, когда консул подошел к нему, чтобы увести из зала, тот смог заметить, что Виктор что-то тихо шепчет, взирая на сенат. После неожиданного хлопка в ладоши, за спиной великого судьи вновь загорелись огненные крылья, но в этот раз не двое, а четверо, а размером они были столь велики, что заполонили собой весь зал, ослепляя и обдавая жаром всех собравшихся. Вместе с тем по стенам, колоннам и скамьям начали расползаться бесконечные терновые ветви, оплетая не только крылья, но и всё вокруг. В этот момент раздался эхом громогласный голос Виктора, в котором слышалось некое одержимое веселье:
– Жалкая, никчемная раса, возомнившая себе чем-то большим чем мусор под ногами Фелензии. Молитесь богине и верите, что ей на вас не плевать. Соберите хоть сотню таких судов и это ничего не изменит, потому что Я воля богини, а вы лишь взбунтовавшееся стадо. Вы ошибка богини. А знаете, что делают с ошибками? – Виктор выдержал многозначительную паузу. – Их исправляют. Перед ликом Фелензии я беру на себя право судить и выносить приговор. Причина – ересь. Наказание… я придаю забвению всю вашу цивилизацию. Кроме, пожалуй, тебя, Максимус. Вы же так хотели меня наказать? Твоё наказание – вечность оттачивать своё мастерство, в попытках оспорить этот приговор, а я посмеюсь.
Разомкнув ладони, Виктор спровоцировал невидимую волну, которая мигом разлетелась вокруг. Синий свет мгновенно потух и все присутствующие начали тут же разваливаться, будто полые мраморные оболочки, оставляя на трибунах груду бездушных останков. Сначала в храме, а затем и во всем городе – лишь один оставшийся Максимус с ужасом наблюдал закат своего народа. Раздался треск, посыпались камни, свидетельствующие о начале разрушения храма, как и остального города. Но Виктор не обращал на это никакого внимания, осматривая последствия своего решения. И улыбался.
***
Старательно вычерчивая символы в своей толстой походной книге, Биларгий то и дело тяжело вздыхал. В особо циничных моментах истории, его лицо краснело, когда он старательно пытался отбросить эмоции, продолжая делать свою работу. Наконец, отложив перо в сторону, он устало протер глаза.
– Всё в порядке, достопочтенный скриптор? – раздался под ухом голос Энса, который бесцеремонно заглядывал в написанный текст.
– Да, просто… сложно поверить в эту историю, хотя я понимаю её подлинность. Хроника Фелензии не терпит лжи, она просто не примет фальшивый текст.
– Сложно поверить? – переспросил Виктор, – ты слышал, Максимус? Хочешь подтвердить?
Из тени, падающей от статуи богини, показалась находящаяся там всё это время фигура, выходя на свет. К удивлению Биларгия, это действительно был тот самый Максимус, прям как судья его и описывал, вот только вместо синей туники на нём были обычные холщевые обноски. Безжизненные прорези глаз двумя черными точками взирали на скриптора, но не было произнесено ни слова.
– Кажется, не хочет, – сделал вывод Виктор.
– Они действительно существуют. Странно, что я ничего не слышал об этом.
– Теперь услышали, просто с запозданием, – деловито произнес Энс, – главное, что справедливость летописи восторжествовала, пусть и не вовремя. Но время, оно не так однозначно, но об этом нам поведает уже наша следующая рассказчица.
