Илья сплюнул, при этом покосился на тысячи книг, забивших половину объема большой комнаты. Скривился и тут же кивнул, отвечая на незаданный вопрос:
– Ага, и я тоже… Но у меня же не килограммы золотого хлама из ближайшей ювелирки, а знания! Справочники, учебники, карты, пособия… Да ведь им цены нет! Интернет сдох уже на третий день. Ноутбуки, планшеты и генераторы всех видов – тоже долго не проживут. Тем более что чинить-то их некому! На сотню пацанов дай бог чтоб хоть один умел держать паяльник в руках! Вот ты, например, умеешь?
Пожав плечами, я кивнул. А что тут сложного? Терпение, аккуратность, готовность учиться да соблюдение техники безопасности. Не сложнее чем на флейте играть – нажимай да дуй.
Повторюсь – батя у меня правильный. Если я что-то ломал – то сам же и чинил. Под присмотром, конечно, но все же…
Илья криво улыбнулся.
– Ну да, нашел кого спрашивать… Ты же баллистическую таблицу автоматного патрона выучил раньше, чем таблицу умножения… Ведь как знал, будто специально готовился к своему чертову БП!
Он замолчал, переводя дыхание и успокаиваясь. Поглядев на меня тяжелым взглядом и не дождавшись признания – вновь заговорил. Медленно цедя слова, абсолютно не в тему, но очень страшно:
– Прикинь, а ведь эти уроды – книжный на Лермонтовском сожгли. Тупо по приколу. И Лешку из сто девятой квартиры с балкона сбросили. Тоже, видать, «по приколу»… Он потом еще сутки под окнами стонал, маму звал, друзей. Макса… Олега… меня… и тебя тоже… Всю ночь напролет…
Взгляд парня остекленел, руки слепо зашарили по столу. Нащупав бестолковый кухонный нож, Илья вцепился в него, как в спасательный круг.
– Не-на-ви-жу!.. – прохрипел он по слогам и, пошатываясь, направился к закрытой межкомнатной двери, зачем-то обклеенной по периметру липкой лентой.
Ухватившись за ручку, Илья рывком распахнул тяжелую створку. Затрещал разрываемый скотч, удушливая волна смрада вырвалась из некогда герметичного помещения. По мозгам шибануло так, что в себя пришел не только я, но и сам Илья.
Резко убавив в энтузиазме и агрессивности, он нерешительно затоптался на пороге. Причем борьба шла явно не с вонью, а скорее – с самим собой. Наконец, сделав несколько безуспешных попыток замахнуться ножом и войти, он обессиленно прижался спиной к стене, медленно сполз на пол и беззвучно зарыдал – выронив клинок и спрятав лицо в ладонях.
Подойдя к двери, я задержал дыхание и осторожно заглянул вовнутрь. На загаженном диване храпел Алик Гитлер – тощий паренек лет четырнадцати. Истинный ариец – белокурый, голубоглазый и с неожиданно подлым и мстительным характером. Заденешь такого – и отгребай потом щедрым водопадом бытовые неприятности. Поцарапанная машина, залитый суперклеем замок, располосованная лезвием обивка двери или неожиданно отравившаяся любимая собака…
Алик всхрапнул во сне и с булькающим туалетным звуком выпустил газы.
Я отшатнулся и спешно захлопнул створку. Глаза слезились, для дыхания приходилось прилагать немалые усилия. Легкие спазмировало, организм защищался от газовой атаки.
– Блин, это что сейчас было?
Илья шмыгнул носом, утерся рукавом и с ненавистью выдавил из себя:
– Гитлер…
Огрызаюсь, торопливо прилаживая на место сорванную липкую ленту:
– Сам вижу, что не Сталин! Что он тут делает? С хера ли спит на твоей кровати и воняет, как покойник?
Илья уже окончательно пришел в себя. Встав, он брезгливо отпихнул валяющийся на полу нож и, подойдя к объемной картонной коробке, принялся деловито перебирать ее содержимое. Судя по зеленым крестам и фирменному логотипу «Будь-†-Здоров!» – ящик увели из ближайшей аптеки.
