Грек не смог даже частично оценить обстановку: его отбросило на второй план внутри собственного разума. Холодный расчетливый механизм взял управление на себя, выполняя давно установленные программы. Эварист сейчас мог лишь наблюдать, ужасаясь неправдоподобности ситуации.
Образ данного детища человеческих рук, что предстало перед Эваристом, еще долго обещал преследовать его в ночных кошмарах. Это существо было не отвратительно, а именно отвратно ‑ само надругательство над человеческой природой и генно-инженерной мыслью. Но оно не смогло противостоять облачению Эвариста. Новое несовершенное оружие ничего не могло противостоять тому, что насчитывало много тысячелетий.
Потомок Геракла не мог осознать своих движений. Слишком отточенные и молниеносные для человека. И когда он внезапно обнаружил себя буквально за тварью ГЕНОМА, то потерял сознание от содеянного.
Придя в себя, потомок Геракла обнаружил, что стоит над истерзанным телом твари ГЕНОМА. Пиксельная одежда чудовища на столь близком расстоянии скорее смешила, чем скрывала в песках. Самолет улетел. И лишь песчаные воронки и разорванный асфальт говорили о том, насколько упорно пытался пилот поразить цель. Однако Эварист не помнил, как спасался от атак самолета.
Еще раз взглянув на мерзость, лежащую у его ног, грек без сил повалился с ней рядом на асфальт.
Также обнаружив себя где-то в переулке, как и в первый раз, он, пошатываясь, встал на ноги. Сплюнув от неприятного вкуса во рту, словно он ел до этого сырое мясо, Эварист понял, что попал в весьма густонаселенный город. Здесь иностранцев было уже больше, и он не столь откровенно выделялся среди толпы. В итоге грек достиг портов, откуда надеялся покинуть эти выжженные солнцем земли.
Позаимствовав себе одежду из сада какого-то дома, благополучно убежав от собаки, Эварист наконец смог избавиться от навязчивой тоги: она вновь всосалась в пятно под рубашкой.
Последующие дни он занимался попрошайничеством и мелкой тяжелой физической работой. Наниматели с подозрением глядели на его тощее тело, но столь же настороженно отдавали ему деньги за смену, когда потомок Геракла выполнял свою норму. Грек сам не понимал, как у него с легкостью выходит переносить те ящики, что ранее он мог лишь кантовать. Иногда он заглядывал себе под рубашку и видел, как по всему телу пробегают полосы темно-синего металла. Когда же грек отдыхал, то эти извилистые ручейки пропадали.
К сожалению, Эварист заметил, что очень медленно копит деньги, поскольку большую их часть приходилось тратить на еду. В итоге он стал покупать энергетические батончики, что быстро утоляли его голод. Благо на ночлег особо тратиться не приходилось, и спал он в доках, укутавшись в морские сети.
Через три недели Эварист смог купить себе место на барже, что отправлялась в Грецию. Явно нечистая на руку команда согласилась предоставить ему данную услугу, как и десятку других беженцев, с условием того, что они не будут мешаться под ногами. На некоторых особо привлекательных беженок они заискивающе поглядывали. Могли ли они захватить его в рабство? Грек об этом не задумывался.
Греку пришлось еще две ночи перебиваться в негостеприимных доках, ожидая намеченной даты.
В день отплытия Эварист решил позволить себе посетить относительно сносное портовое заведение, поскольку смог скопить хотя бы небольшую сумму для нормального завтрака.
